— Ну не хотим мы служить Небу, — нарушил молчание Иеронимус. — И что?
— Да ничего, — пожал плечами ренегат, — идите с миром. Небо да простит вас.
— Так это была всего лишь демонстрация Силы? — спросил посвящённый круга знания.
— Ну да. Я же сказал, что пришёл с миром.
— Тогда пошли отсюда, коллеги. Видеть не могу теперь ни этого места, ни ренегатов, — бросив презрительный взгляд на ренегата, сказал Иеронимус.
Трое посвящённых медленно, стараясь сохранять достоинство, вышли из зала.
Ардибиус подошёл к окну. Бывшие посвящённые круга света и круга тени стояли возле дома, где проходил Совет, не зная; куда им теперь идти. К ренегатам, теперь уже своим коллегам, они подходить то ли боялись, то ли презрение к отступникам пока не ушло из их голов. Что ж, сейчас им будет на что посмотреть. Остальные посвящённые Небу по-прежнему мысленно соединяли свои усилия, передавая ему всю свою Силу.
Когда трое не пожелавших служить Небу посвящённых вышли на улицу, то обнаружили там толпу так и не разошедшихся бывших коллег. Ренегаты тоже не торопились уходить.
— Что-то мне все это не нравится, — поморщился Иеронимус.
Едва он это произнёс, как всех троих накрыла волна Силы. Будто бы гигантская ладонь схватила сразу всех троих, бросила на землю, а затем прижала.
Иеронимус чувствовал, что задыхается. Его словно окунули в чан с водой и не давали вынырнуть. Огромным усилием воли он повернул голову и скосил взгляд. С его друзьями происходило то же самое. И самое ужасное в этой ситуации было не то, что всё происходило на глазах его бывших коллег, которые неподвижно глазели на их мучения. Нет. Самое ужасное заключалось в том, что он не мог ответить. А он всегда умел отвечать на оскорбления.
И тут прижимавшая их Сила наконец сжалилась и отпустила. Словно поднявшись из глубины, трое посвящённых стали жадно глотать воздух. Но тут же к горлу подошёл комок тошноты, и нутро стало выворачивать наизнанку. Встать не было никаких сил. Ладонь Силы перестала давить, но при этом продолжала держать их на земле.
Ардибиус наблюдал, как трое некогда могущественных посвящённых, словно пьяницы из ближайшей таверны; валяются в собственной блевотине на глазах у своих недавних коллег. Пожалуй, будь он на их месте, то счёл бы за лучшее уступить. Но эти были не таковы. Что ж, у Сына Неба есть много времени для ожидания. А ему пора на улицу. После такого наглядного примера стоило произнести речь перед новообращёнными.
Выходя на улицу и в который раз повторяя про себя речь для новообращённых, помощник главы всех посвящённых Небу даже не догадывался, что за всем случившимся наблюдал некто сидящий в древней башне, перенесённой из другого мира. Башне, над которой, как и в прежние времена, днём светило солнце, а ночью сияли звезды.