— Возможно, все так и происходило, Фрэнк. Но наверняка мы узнаем только, когда найдем их. И ради бога, не считайте их заранее врагами! У нас нет ничего, кроме умозаключений. Может быть, враг — только один из них, а остальные — заложники. Или картина случившегося вообще абсолютно иная…
Приблизился Линде и доложил:
— Осмотр закончен, сэр. Машина в исправности, мины, разные сюрпризы отсутствуют, равно как и прочие занятные вещи. Пустая, как скорлупка, сэр.
Так как Мортон и не рассчитывал услышать ничего другого, он выслушал сержанта рассеянно и вновь обернулся к Флетчеру, но спорил будто с самим собой:
— Ведь этих англичан проверяли, сэр! Они те, за кого себя выдают, иначе просто не попали бы во Вьетнам.
— Те, за кого себя выдают? — повторил Флетчер с иронией. — Вы имеете в виду имена, адреса, должности? Да, конечно. И что из того?
Лейтенант не смог ответить. Действительно, что из того?
Бесшумно ступая по траве, к офицерам подошел проводник:
— Я нашел то место, где они ушли в джунгли. Там много следов. Они были осторожны, но у меня свои приметы.
Капитан Флетчер открыл рот и собирался что-то сказать, когда его взгляд упал на скорчившегося возле вертолетного шасси Хоуэллса. Флетчер похолодел, оттолкнул вьетнамца и шагнул к вертолету.
С лицом белым, словно памятник на Арлингтонском кладбище, Хоуэллс едва слышно прошептал:
— Отойдите от меня, сэр.
— Что?
— Прочь! — заорал Хоуэллс, безрассудно расходуя силы. — Если хотите жить, отойдите хотя бы метра на три! Это симптомы Коули!
Растерянный Флетчер сделал несколько шагов назад. На лицах парней читались страх и отчаяние. Хоуэллс заговорил спокойнее:
— Возьмите блокнот, сэр. Я буду диктовать, а вы записывайте, не упустите ни одного слова. Этот блокнот должен попасть к нашим врачам. И еще: не впадайте в панику. Я ближе всех общался с Коули, обследовал его тело… Так что, возможно, для остальных опасности и нет.
Флетчер молча достал из вещмешка блокнот и карандаш.
Ник Хоуэллс, без пяти минут врач из штата Джорджия, ушедший во Вьетнам добровольцем, человек, которого на родине ждали мать и невеста, мучительно умирал в течение двух с половиной часов. Он вел себя с поразительным мужеством, едва ли не до последних минут диктуя Флетчеру подробное описание симптомов и своих ощущений — это могло помочь найти средства борьбы с загадочным недугом. Только когда кровь потекла из носа, а глаза Хоуэллса покраснели и набухли, он умолк. Он не кричал, как Коули. Его последним словом было слово «боль»…
— Кто следующий? — злобно проскрежетал Нэш. — Черт, я не против хорошей драки, и пусть меня четырежды застрелят! Но подыхать в луже собственной крови и дерьма…