- Ну, что еще надо? - спросил Добрынин у Тани.
Она попросила таз с водой возле кровати поставить и дать ей ребенка.
Переместив таз и отдав ребенка в руки Тане, Добрынин заглянул на кухню.
Милиционер, сняв шляпу и китель и повесив ремень с кобурой на спинку стула, жарил на сковородке картошку.
- Где соль? - спросил он Добрынина.
- Вон, под плитой в банке.
- Я - Федор, - сказал милиционер, размешивая картошку.
- Я - Павел, - представился Добрынин
- Сейчас будет готово, - милиционер Федор, взяв щепотку соли из банки, стал щедро солить картошку.
Добрынин вытащил откуда-то и положил на стол железную флягу.
Во фляге был спирт.
Достал стаканы, тарелки, вилки.
- Хлеба нет, - сказал он, заглянув в деревянную хлебницу.
- Плохо, но не страшно, - сказал на это милиционер Федор.
Через минуту или две он снял сковородку с плиты и высыпал картошку на две тарелки.
Оба сели за стол. Добрынин налил по полстакана.
- Это спирт, - предупредил он. - Развести?
- Не надо, - остановил его милиционер. - Да, чего только не бывает во время ночного патруля... Я-то думал, что жизнью рискую...
И милиционер, взяв стакан в руки, усмехнулся.
- Как назовешь? - спросил он, весело глядя на все еще озабоченного Добрынина.
- Дмитрий... - негромко сказал Добрынин, уставившись на аппетитную поджаристую картошку.
- Ну, за твоего сына Дмитрия! - весело произнес Федор.
- Он не мой сын, - сказал Добрынин, но голос его почему-то звучал неуверенно.
- Да перестань! - оборвал его милиционер. - Ты что! Давай, выпей! Дочку хотел, что ли?
И милиционер Федор осушил залпом стакан и с жадностью стал есть картошку.
Добрынин тоже выпил спирт. И, не обращая внимания на жжение в гортани, задумался.
- Закуси, закуси давай! - возмущенно проговорил милиционер. Казалось, он начинал злиться на хозяина квартиры, находя его поведение, по всей видимости, слишком странным.
Добрынин кивнул и тоже принялся за картошку.
Глава 19
В Ялте наконец наступила зима, но зима эта была дождливая и сырая. Море иногда бурлило, набрасываясь своей грязной волной на пустынный галечный берег. Качались на воде у причалов прогулочные теплоходы в ожидании будущего ремонта и рабочего лета. Их человеческие имена глядели с поцарапанных ржавчиной бортов тоскливо и немо.
Костах Саплухов работал с утра до позднего вечера. Распорядок дня он изменил и теперь записывал попугая Кузьму на магнитофон с утра до обеда, а затем занимался сортировкой и определением авторов уже отпечатанных в двух экземплярах стихотворений, составляющих удивительно богатый интеллектуальный багаж птицы.