Из-за яркого света мощных ламп, подвешенных к потолку, у Добрынина зарябило в глазах.
- Молодец ты, - сказал он взволнованно. - Хорошо сделал...
- Да, здесь все, - Волчанов был очень доволен, видел он, какое впечатление произвели на его старого друга Подвалы Памяти. - Здесь уже и Тверин, и все, кто вложил свою жизнь в историю Советской страны...
- Слушай, Тимоха, - заговорил Добрынин. - А как ты узнаешь - кто умер, кто что совершил?
- Ну, это я не сам узнаю, у меня тут целый отдел организован, я ведь не могу знать обо всех тысячах героев... Но мои ребята все узнают, составляют списки и почти каждый день добавляют фамилии. Это нужное дело.
- Да, - согласился Добрынин. - А полковник Соколов здесь есть? Он из Сарска, геройски погиб на пожаре...
- Пошли посмотрим! - предложил Волчанов. Прошли через несколько залов.
- Вот здесь на букву "С", - Волчанов остановился у черной стены, пробежал взглядом ряды фамилий. - Э-э, - мотнул головой, - тут сотни две Соколовых... имя у него какое?
Добрынин попытался вспомнить, но не смог. Показалось, что даже и не знал он никогда его имени. Знал только, что был он майором, а потом, когда уже уехал Добрынин из Сарска, стал полковником.
- Не помню.
- Наверно, он здесь есть, - сказал Волчанов, - но сам видишь, нелегко разобраться. Ладно, пошли назад, я тебе еще кое-что покажу...
Непривычно было Добрынину идти по бесконечной красной с черными краями ковровой дорожке, "съедавшей" звук шагов. Тишина, яркий свет и черные мраморные стены создавали атмосферу торжественного испуга, и Добрынину постоянно хотелось обернуться, посмотреть - не крадется ли кто-нибудь следом за ними. И в то же время благоговение перед черным мрамором, испещренным тысячами фамилий, замедляло его шаги. А может, это была усталось и инерция после утренних похорон.
- Ну вот, - Волчанов опять остановился, пробежал взглядом ряды фамилий. Вверх смотри! Третья фамилия, второй ряд от края.
Добрынин задрал голову, присмотрелся. Отсчитал нужную фамилию. Прочитал, и тут же в нем все онемело, это была его фамилия, "Павел ДОБРЫНИН, народный контролер". Он перевел ошеломленный взгляд на Волчанова.
- Так... я ведь еще жив... - проговорил с трудом, находясь в оцепенении.
- Ну, - выдохнул Волчанов, - знаешь, наш брат сегодня жив, а завтра... Я подумал, что о друзьях я лучше позабочусь сам, пока живой... Моя фамилия здесь тоже есть... Я думал, так лучше...
Волчанов выжидательно смотрел в глаза Добрынину. Оцепенение у Павла прошло, он подумал немного, потом пожал плечами.
- Да, - сказал он спокойно. - Наверно, так лучше. Еще раз задрал голову, посмотрел на свою фамилию, потом скользнул взглядом вниз по ряду остальных выбитых в мраморе фамилий и неожиданно остановил это скольжение на надписи "Бемьян ДЕБНЫЙ, кремлевский поэт". Скривил губы, вспомнились слова из прошлого: "Коммунист хороший, но человек очень плохой".