Гендаль помедлил, а потом махнул рукой, решив, что, быть может, так было бы и лучше:
— А ну, попробуй.
Рэмон Ррай откинулся в кресле и, закрыв глаза, выключился из окружающего пространства. По золотистой нити лейгумма на обнаженной руке забегали быстрые, еле уловимые сполохи неяркого желтого пламени. Гендаль Эрккин по прозвищу Пес, хотя и был многоопытным старым гвеллем, все-таки редко видел в работе это чудо аррантской технологии. В глубине его существа все равно тлело всосанное с молоком матери, с первыми суровыми наставлениями отца почтительное чувство, почти преклонение перед техническим гением аррантов. Почтение было круто замешано на ненависти и страхе, но все-таки глубоко засевшее разве что не в спирали ДНК благоговение побеждало. Человеку, не подкованному в нейропрограммировании и нанохирургии, вроде Гендаля Эрккина, трудно уразуметь принципы действия лейгумма, трудно понять, какие практически неограниченные возможности дает этот прибор владельцу, так или иначе взаимодействующий со всеми важнейшими составляющими его организма! По сути, лейгумм — это третья нервная система знатного арранта, искусственная иннервация, которая… которая…
Размышления Эрккина (куда менее мудреные, конечно) прервал сам обладатель нанотехнологического чуда. Рэмон Ррай открыл замутненные глаза и, скосив взгляд на гвелля, пробормотал:
— Что за… в чем… дело?..
— А что такое?
— Просто… да просто в том, что формулировки понятия «даггон» НЕТ В ИНФОСФЕРЕ!
— Да ну?!
— Точно говорю! И… и понятия «асахи» тоже нет!
У Рэмона были совершенно круглые глаза. Знакомому с анатомией аррантов человеку это показалось бы, мягко говоря, невозможным. Но так оно и было.
«Нет в Инфосфере!» Это звучало примерно так же, как «в океане нет воды» или «в пустыне кончился песок». В Инфосфере есть ВСЁ, начиная от сортов маилового сока и заканчивая трех- и четырехмерными чертежами аннигиляционной бомбы-ловушки — самого сложного объекта, когда-либо созданного пытливым техническим гением аррантов. Самого сложного и — уже запрещенного. Понятие же «даггон», которое, как полагал Рэмон Ррай, не должно было выходить за рамки обычного астрофизического глоссария, — в Инфосфере отсутствовало.
— Ничего не понимаю, — сказал Рэмон и медленно поднялся. Его рот перекосила сардоническая улыбка, но все равно он выглядел растерянным. В этот момент в дверь постучали, и Ррай крикнул:
— Кто там?
— Доброго утра! Это Табачников беспокоит.
— Сейчас открою!
— А там открыто, — выговорил Эрккин, — ты на ночь не запирал, наверно. Я ведь без стука вошел. И без затруднений.