Но крики пленных не давали сидеть на месте, наслаждаясь победой. Ярл, оставив раненых с Торкелем, Ивальдом и Олафом, двинулся в глубь самого лагеря. Встреченных между рядами проволоки напуганных и бесцельно мечущихся троллей убивали на месте без сопротивления. Отряды карателей, к счастью не успев доделать свою кровавую работу ни в одном из загонов, уловив общий порыв орды, также бежали прочь. Из открытых клеток начали выбегать люди. Они что-то кричали, кидались к раумам. пытались объяснить, прикоснуться, упасть на колени и охватить ноги. Сами похожие на чудовищ, окровавленные и оборванные, викинги взламывали загоны, выпуская людей. Арнольв и Бьёрн, своим немалым весом рушась на угловые опоры и неглубоко вкопанные в каменистую почву столбы частокола, под благодарные крики валили целые секции.
— Знаешь, в чем твое проклятие, дверг? — неожиданно спросил Олаф, появляясь за плечом кузнеца, завороженно рассматривающего картину разрушаемого лагеря. Ивальд обернулся и устало помотал головой. — А в том, что любой из этих людей после пережитого придет в место, что считает своим домом, и забыть часть кошмара ему поможет элементарный сон. Он выспится, понимаешь? Он отдохнет, гормоны в его теле снова простроят надежную и здоровую систему, и все будет хорошо, остальное — лишь работа времени. Главное, его сны сотрут остроту пережитого, в этом соль. У тебя не так, кузнец… Ты проклят, и тебе не дано забывать. Твое тело тоже отдохнет, с течением дней и ночей незаметно восстановит все, что необходимо, и залижет раны быстрее, чем у любого из смертных. Но ты никогда не испытаешь сладкого забвения, что лечит лучше лекарств… Мы лишь спим наяву, а это совсем другое дело. Добро пожаловать в Раумсдаль…
Освобожденные люди собирались в одну толпу, окружив спасителей плотным кольцом, и если бы не суровые выкрики Арнольва да пара тумаков, их бы от такой признательности затоптали самих. Наиболее озлобленные и еще способные к драке бонды ворвались в опустевший лагерь троллей, их же дубинами и топорами круша примитивные жилища и добивая раненых. В течение получаса, кое-как утихомирив и отведя всю толпу в одно место, ярл и его брат наконец вернулись к своим и устало повалились прямо на истоптанный и грязный снег.
Бывшие пленники, словно овцы, продолжали сбиваться в одну кучу, не решаясь ни бежать, ни мыслить. А ведь еще было необходимо отобрать наиболее боеспособных, вооружить их оружием отродьев, на случай возвращения троллей выставить патрули вокруг равнины и у ворот, снова разжечь затоптанные костры, приготовить или найти обессилевшим старикам еды и шкур и помочь раненым.