— Еще пушку надо бы проверить, — Хальвдан вылез наружу, по поручням легко вскарабкался на броню и похлопал по спаренному орудию ладонью, — а то уже несколько зим не стреляли…
— Знаешь, давай потом проверим, а? — Торкель лязгнул задвижкой, распахивая двустворчатый задний люк. — Помог бы лучше.
Хальвдан довольно осмотрелся, похлопал себя по пузу и спрыгнул на искореженную транспортером траву.
Обвешанные винтовками с ног до головы, из борга вышли Арнольв и Хельги, сбросили ноши у задних колес «Слейпнира» и забрали у Сигурда флягу с водой. Жара…
Винтовки блестели свежим маслом, озорные, черные, словно совсем новенькие, и Хальвдан, пронося мимо несколько сцепленных ремнем деревянных красно-белых щитов, немелодично пропел:
— Провожала мама Джимми на войну…
— Помог бы лучше, скальд, — с укоризной сказал Хельги, отрываясь от алюминиевого горлышка.
— Не понял? — Хальвдан сбросил щиты и по-бычьи наклонил голову. — А я что делаю? Или мне разорваться?
— Хватит царапаться, девчонки. — Атли появился незаметно, но торжественно, с натугой подкидывая на приподнятый серый нос «Слейпнира» две десятилитровые пластиковые канистры. — Медицина! Высший сорт, — пояснил он, но на лицах уже расплывались довольные понимающие улыбки.
Через час они почти закончили снаряжать машину. Из дома и оружейного сарая перетаскали целую гору оружия, надежно покрыли борта бронетранспортера черепицей разноцветных скандинавских щитов, растолкали по внутренним полкам личные вещи хирдманов и провиант и забили багажник припасами. Хальвдан, из кабины по приборам контролирующий равномерное распределение веса, не уставал голосить в люк. Оттар, юлой суетящийся вокруг бронетранспортера, то и дело убегающий внутрь и тут же возвращающийся обратно, без устали пересчитывал, проверял и перепроверял, что-то беспрерывно отмечая в планшетке. Торбранд и Рёрик еще не вернулись из святилища, Харальд вообще не показывался с самого вечера, а остальные просто разбрелись по боргу, посвятив оставшийся до отхода час последним сборам.
Наконец, они стали появляться — собранные, готовые к походу, серьезные и одновременно улыбчивые. Лучшие рубахи, еще не застегнутые поверх них брони и наручи, украшенные золочеными инкрустациями кевларовые каски и старинного покроя плащи. Раумы по одному сходились к машине, падая на чудом уцелевший от маневров Хальвдана клочок травы, и негромко болтали, не торопясь грузиться в саму машину. Орм, не поленившийся расчехлить гитару, запел что-то протяжное.
В воротах гаража появился Олаф, не такой насупленный и откровенно обидевшийся, как напарник Харальд, но уже в стельку пьяный и потому добрый. Вышел, неровным шагом достигнув сидящих на земле, и неловко сел рядом, улыбаясь без причины. Конечно, они обиделись, Олаф и Харальд, когда конунг не взял их с собой; конечно, посчитали сидение дома менее почетным, чем славный вик в земли йотунов; конечно, думали, будто судьба неблагодарна, если именно она заставила их пару вытянуть сломанную щепу… Они не думали о том, что предстоит пережить им в дни отсутствия остальных, — двое боеспособных мужчин и женщины на оборону целого борга; они лишь жалели, что не идут в поход. Рассматривая готового к походу «Слейпнира», Олаф снова заметно загрустил.