– Ледяные ходоки в Форте? – уставился на меня во все глаза Второй. – Белены объелся?
– Скоро видно будет, кто чего объелся, – усмехнулся я. – Напалм, Вера где?
– Тут я, тут, – помахала рукой положившая чехол со снайперской винтовкой на чудом сохранившийся участок широких перил девушка. – Не волнуйся.
– Не уходи пока, ты мне нужен будешь, – предупредил я пироманта и вновь повернулся к Рустаму: – Как что происходить будет, не скажу. Совет один: не суетись. Ловушку загодя учуют, но придут обязательно.
– Еще что-нибудь можешь сказать? – Зубастый так внимательно уставился на меня, будто взглядом хотел просверлить дыру во лбу.
– Действуйте по обстоятельствам, – пожал плечами я. Ветрицкий мрачно усмехнулся моим словам и, слегка прихрамывая, начал подниматься по лестнице на второй этаж. Молча миновав уже расчехлившую винтовку Веру, он устроился рядышком с выходившим на улицу окном. Что ж – разумно. Лишний обзор никогда не помешает.
– Живо наверх! – распорядился Рустам, и измененные побежали к лестнице. – Двое с одной стороны, трое с другой. Второй – прикрываешь снайпера.
– Яволь, – козырнул Второй и направился к Вере.
– Уверен? – вдруг спросил уже собравшийся уходить Рустам.
– Иди давай, – отмахнулся я и носком ботинка принялся прочерчивать по снегу линии пентаграммы. Точность рисунка особого значения не имела, но из-за размеров провозиться пришлось минут десять.
– Делать не фиг? – закурил папиросу топтавшийся за пределами пентаграммы пиромант.
– Бутылку давай, – проигнорировал я замечание и сунул парню «Тайгу».
– Алкоголик, – вновь не смог промолчать Напалм. Что за человек такой!
– Кто бы говорил. – Я отхлебнул прямо из горла сладкого крепленого вина. Особым ценителем вин никогда не был, и от новой порции кагора меня несколько замутило. Голова закружилась, шары в кучу собираться начали… С голодухи – не иначе.
– Я, между прочим, не пью, – самодовольно заулыбался парень.
– Зато дымишь без ума. Бросай, пока не поздно.
– Бросай курить – вставай на лыжи, здоровьем будешь не обижен? – тут же припомнил подходящую к делу цитату пиромант.
– Вот именно. – Я поставил в снег бутылку, в которой оставалось еще с треть испорченного виноградного сока, и, вытянув левую руку, высвободил запястье из рукава фуфайки.
– Ты чего это делать собрался? – уставился на меня пиромант, увидев вытащенную из чехла финку. – Хорош, самоубийство – это не наш метод!
– Дошутишься когда-нибудь. – Я стиснул зубы и резанул ножом поперек вены.
Ух ты, больно-то как! И кровь что-то слишком сильно ливанула. Как бы не скопытиться раньше времени. А то возьмут тепленьким. В смысле – остыть не успевшим.