Где-то в районе часа закончился очередной сериал, и я уже решила перестать грешить и, выключив телевизор, пойти помолиться и наконец-то лечь спать, но не тут-то было. Дальше на экране началось то, что явно не было предназначено для моих глаз, но откуда я в свои одиннадцать и со своим образом жизни могла знать, что такое порнография? И, что если это немедленно не выключить, можно погубить свою бессмертную душу… Я смотрела за происходящим во все глаза и первые минут десять даже не представляла, что делают все эти люди. Они были голые, абсолютно голые, но совершенно не стеснялись этого, наоборот, охотно демонстрировали друг другу те части тела, которые особенно надо прятать от посторонних глаз. А потом эти части начали активно взаимодействовать друг с другом – сам процесс, слава Господу, крупным планом не показывался, но даже я могла сообразить, что, куда и как. Интерес сменился отвращением, я искренне недоумевала и в какой-то степени недоумеваю до сих пор, как такое может нравиться людям. Все эти грешные стоны, полузакрытые глаза, громкие крики – я смотрела и все больше убеждалась в дьявольской природе происходящего на экране, но, словно завороженная, не выключала до самого конца. В ту ночь я почти не спала, и еще долго потом мне являлись непристойные картины, от которых было невозможно избавиться даже во время молитвы. Мне стыдно об этом вспоминать, я осознаю, как виновата перед Господом, и не раз просила прощения, но так ни разу и не решилась исповедоваться в этом грехе своему духовнику. Я и сейчас с содроганием вспоминаю то, что видела, хотя большую часть мне все же удалось выбросить из памяти. Но больше всего меня ужасало и ужасает, что такими вещами занимаются все, в том числе и родители – наличие меня с Соней говорит о минимум двух случаях.
А теперь мне предстояло узнать, что моя дорогая подруга тоже причастна к миру греховных наслаждений, да еще и наверняка куда более богопротивных – иначе церковь не считала бы отношения между женщинами большим грехом, чем обычный разврат. Но все же я должна знать наверняка, в чем виновата Алиса, ведь, принимая ее в своем сердце, я разделила с ней ее грехи, тайные и явные, и, хоть я и не отступаюсь от этого, все же хотела бы знать, что именно принимаю и за что потом придется отвечать на Страшном Суде.
Поскольку дома у нас не имелось ни Интернета, ни компьютера, то искать источник информации надобно было в другом месте. Попросить у Ани с Алисой выделить мне пять минут на просмотр порнографии я тоже, разумеется, не могла. Оставалось одно – школа. Многие учителя требовали, чтобы рефераты и доклады были написаны не от руки, а распечатаны и содержали картинки по теме, поэтому мне не раз уже доводилось оставаться после уроков, чтобы неумело набивать текст двумя пальцами. С Интернетом мне тоже приходилось работать, но я обращалась с ним не то что на «вы», а на «окей, ваше превосходительство». И все же, набить нужные слова в адресную строку много ума не надо.