Чуть не плача, я на ватных ногах прошла на кухню и, стараясь говорить спокойно, спросила у мамы, не трогала ли она вещи в нашей с Соней комнате.
- Нет, а что такое? – мама, не оборачиваясь, продолжала что-то взбивать в высокой миске.
- Не могу кое-что найти.
- Это все оттого, что вы никогда ничего на место не кладете. Сколько раз вам говорила…
Дальше пошел монолог о том, что каждая православная девушка должна держать в чистоте не только себя, но и окружающее ее пространство. Да-да, все это я уже слышала, причем, не один раз… Мама продолжала диалог с собой, а я снова ушла в свою комнату и, сев на стул, убито положила голову на его спинку. Неужели мама солгала? Кроме нее взять троллика было некому, но она же сказала, что не брала. Авторитет родителей для меня всегда был непогрешим, но сейчас он дал трещину. Мне хотелось плакать от обиды, от всей этой несправедливости, ведь не могла же фигурка сама исчезнуть, в конце концов! Да, я верила, что Господь может сотворить любое чудо, но для этого ему почти всегда нужны человеческие руки.
Я всхлипнула, но не более того. Мама могла, заметив мое отсутствие в качестве покорного слушателя, прямо со своей миской в руках дойти до моей комнаты, чтобы продолжить нравоучения, а мне совершенно не хотелось закатывать истерику. Для родителей я скромная молчаливая девочка, которая всегда беспрекословно выполняет все, что ей скажут, так пусть они и дальше так считают. Мне не хотелось подобно Соне кричать, что я всех ненавижу, и, хотя глубоко в душе подобные чувства присутствовали, они так и останутся глубоко. Мне не хотелось добавлять к уже имевшимся грехам букет новых…
Но в комнату зашла вовсе не мама, как я боялась, а Соня. Сестренка, наверное, думала, что я делаю уроки, и хотела тихонько взять какие-то игрушки, чтобы снова уйти играть, а тут ее взору открылась картина вселенской скорби в моем исполнении.
- Ты заболела? – сестра с порога попыталась определить причину моего состояния. – Живот болит, да?
Интересно, почему она сделала именно такой вывод? Хотя, кто знает, где у человека находится душа, может, у меня она как раз в животе…
- Нет, Сонь, - я покачала головой, не отрывая ее от стула. – Просто у меня пропала любимая вещь, вот я и расстроилась.
- В школе пропала? – кажется, голос сестры дрогнул. – Или дома?
В моей душе шевельнулась новая догадка.
- Дома, - я пристально посмотрела на Соню, следя за ее реакцией. – За иконами стояла игрушка, ты ее не видела?
Сестра явно хотела соврать, но уже и так было понятно, кто виноват, поэтому она только опустила голову и пожала плечами.