В дверях показался с пистолетом наготове Борис. Огляделся, опустил ствол. На немой вопрос Симонова небрежно махнул рукой. Стало ясно, что с третьим обитателем квартиры покончено.
Алексей Васильевич подошел к убитому, присел перед ним на корточки. Пульс щупать не стал — и так все было ясно. Негромко сказал:
— Это тебе за Штефана.
Поднялся, повернул спокойное лицо к Миронову.
— А ловок оказался, собака! Мгновенно среагировал!
Действительно, покойник (ныне!) не мог слышать никакого шума, когда Евгений заваливал старушку в коридоре. И ведь успел выстрелить! Неужели он так и сидел с пистолетом в руке?
Миронов подошел ближе, поднял то, из чего стрелял убийца Штефана. Такое оружие ему видеть еще не доводилось. По крайней мере, выглядела машинка совсем не пистолетом. Что-то вроде обычного портсигара, но немного больше размером и с отверстием для пальца — чтобы нажимать на курок. Может быть, из него удобно было стрелять, держа руку в кармане или сумке, но для обычной перестрелки оружие подходило мало.
— Хочешь забрать? — равнодушным тоном спросил Симонов, видимого интереса к диковинке не проявлявший.
Евгений покачал головой.
— Зачем оно мне?
— Давай тогда сюда, — распорядился Алексей Васильевич. — Авось, мне пригодится.
Симонов выглядел каким-то ненатурально расслабленным. Словно в действительности внутри у него все сейчас было словно камень. «Он что, никогда не убивал? — подумал Евгений. — Ни за что не поверю!»
— Что теперь? — спросил он.
— Теперь? Разговоры разговаривать будем! Ты там эту… не угробил, случайно?
Так. «Эту»… Что бы сие значило?
— Кажется, нет…
— Пойдем, глянем.
Старушка лежала все там же. Симонов, на американский манер потрогав вену на шее, скомандовал:
— Волоки ее в комнату!
Не очень легкая оказалась бабушка, килограммов на семьдесят.
— Давай сюда, на стул, — распорядился Симонов и попросил: — Этого, в углу, прикрой чем-нибудь. И веревку поищи.
Все так же послушно Евгений принес из бабушкиной спальни покрывало с постели, набросил на труп. А подходящий кусок веревки нашелся в кладовой. Старушку крепко прикрутили к стулу, повернули так, чтобы свет от люстры падал ей на лицо. Досадливо оглянувшись на продолжавший что-то бубнить телевизор, Симонов нетерпеливо пошевелил в воздухе пальцами. Борис понял первым, чего он хочет, шагнул вперед и выдернул вилку из розетки.
— Так, ребятки, погуляйте, пока я с дамой беседовать стану, — попросил Симонов. — Все, что она мне скажет, вам знать совершенно ни к чему.
— А скажет? — ради проформы спросил Евгений. Он прекрасно понимал, что никуда эта женщина не денется, будет говорить как миленькая. Не для того они убили двух ее товарищей, чтобы дать теперь отмолчаться.