Как раз накануне он закончил сооружать просторную веранду с выходом прямо в сад. Конечно, сам он все деревянные детали и застекленные рамы не изготовлял, для этого существовали мастерские с опытными столярами и плотниками. Но вот собрать веранду из привезенных частей Пауль никому не доверил, занялся этим собственноручно. Выставил огромное количество цветов в кадках и горшках, а в завершение повесил под потолком «искусственное солнце» — какую-то особенную лампу оранжевого цвета, которая в считаные минуты нагревала веранду почти до тропической температуры. В углу шуршал небольшой фонтанчик, создавая достойную тропиков влажность воздуха. Недалеко от фонтанчика они втроем и уселись, чтобы перекусить и просто поговорить.
Пауль, как оказалось, неплохо владел русским, но откуда у него такие познания, Евгений так и не понял. Была здесь и ленинградская девушка — подруга юности, и приятели-офицеры из Группы советских войск в Германии в те времена, когда в Готе располагались два полка. Много там чего происходило. Пауль был мужиком общительным, благорасположенным ко всему человечеству, кроме арабских террористов, и легко находил со всеми общий язык. Походил он на какого-то довольно известного американского киноактера, с длинными волосами, свисающими сзади из-под почти ковбойской на вид шляпы, которую снимал только за столом.
Приезду брата Пауль откровенно обрадовался, словно и не виделся с ним накануне. Но Карл почему-то посматривал на старшенького немного свысока и в общении держал с ним некоторую дистанцию. Может быть, гордился тем, что вот он, удачливый бизнесмен, при деньгах, а брат его живет на подачки фирмы и сам ничего не зарабатывает. Спорное утверждение, конечно, но Евгений ничего по этому поводу, естественно, говорить не стал.
Тем более что знакомству с ним Пауль обрадовался еще больше, чем приезду брата. Кроме возможности попрактиковаться в русском, Евгений был для него также и свежим человеком с новостями из далекой и достаточно таинственной, несмотря на все последние заслуги демократии, страны.
Для начала Пауль выставил на стол несколько бутылок пива, причем не только эрфуртский «Браугольд», но и чешский «Старопрамен», и датский «Туборг». А потом предложил:
— Ты пей, не стесняйся, прямо из горлышка. У вас, я знаю, так принято. А то этот узурпатор, — он кивнул на брата, — наверняка не позволяет, требует, чтобы непременно стакан был.
Карл скорчил недовольную гримасу, а Евгений рассмеялся. Именно так и было. Когда он откупоривал новую бутылку, младший Шнайдер тут же мчался за стаканом и подставкой под него, чтобы не оставалось следов на мебели.