Бросать, если честно, было не на что. Тощие кусты, отдельные рощицы таких же тощих деревьев, высокие стебли какой-то ломкой травы, нагромождения камней и невысокие скалы. Пейзаж по-своему красивый, но однообразный. Достаточно на него один раз взглянуть, чтобы получить полное впечатление, — и желания повторять не возникнет.
Если бы меня попросили охарактеризовать облик острова одним словом, я бы сказал: «Желтый». Желтая корка высохшей глины, скрюченные пальцы невысоких скал, покрытые желтоватым лишайником, пучки желтушной травы, листва на кустах и деревьях желто-зеленая, и трудно сказать, какой оттенок в ней преобладает. Даже бабочки, которые порхают в стороне, как правило, лимонно-желтые.
Волосы Джона, или, раз он так вжился в роль, то пусть будет Нью, светло-золотистые, что тоже можно отнести к желтому. Зато одежда коллеги ярким пятном выделялась в общей гамме. Короткое платье из тонкой синей ткани. Той светлой синевы, что можно наблюдать на подсвеченных полуденным солнцем чистых песчаных отмелях. Я знал, что эта краска стоит здесь недешево. Добывают ее из какого-то редкого растительного сырья, произрастающего только на южном берегу внутреннего моря. Учитывая, что почти весь он находился под контролем демов, о серьезных поставках не могло быть и речи, а дефицит всегда в цене.
Похоже, та, кто прежде владела телом Нью, была не из пленниц, предназначенных для подземелий храмов и уединенных островов, где нет никого, если не считать отдельных медведей, да и тех непростых. Будь она из той категории — носить ей невзрачную серую хламиду. Видел такие на девушках, когда мы разгромили одно из жреческих гнезд.
Да и сам носил что-то похожее. Некрашеная шерсть, грубая работа, швы, раздражающие кожу.
Временами, когда колючек под ногами становилось чуть меньше и не надо было всецело занимать внимание избежанием встречи с ними, я начинал размышлять над ситуацией с увеличенной скоростью. Пару раз ловил себя на желании незаметно поднять увесистый булыжник и заехать Джону по затылку с такой силой, чтобы коллега упал и больше не поднялся. Жизнь моя станет такой же простой, как и прежде.
А она была простой? Нет. Но и сложности лишние мне ни к чему. А появление американца, ни единому слову которого я не верю, сложность та еще. Он, само собой, доверяет мне аналогично и, наверное, уже не раз пожалел, что не скинул источник беспокойства с обрыва. Мы с ним как две подводные лодки, сошедшиеся на глубине. Несовершенство приборов не позволяет определить национальную принадлежность друг друга, не говоря уже о невозможности заглянуть в мысли капитанов. Так не садануть ли торпедой на всякий случай?