В результате эти мелодии исполнялись им приблизительно, в завышенных тональностях, что не давало раскрыться его голосу и уникальному от рождения тембру.
Михаил возлагал большие надежды на сделанную работу и испытал настоящий шок, когда на ее принятии я сказал, что мне это не нравится.
В результате, прежде всего, наверное, моей ошибки, из-за того, что я не смог найти к нему какой-то тонкий подход, мы разошлись почти на десять лет, в течение которых каждый занимался своим делом. А ведь могло это дело общим быть…
В силу разных обстоятельств, скорее всего с возрастом, я с болью стал воспринимать разрыв с Алтаем. И с радостью принял предложение Михаила побывать на своей малой родине и в его родном Верх-Обском.
На перроне Барнаульского аэропорта нас встретил заместитель главы края Николай Чертов. В Барнауле проведали моих родителей, после чего поехали в Мишино село. Было это первого декабря 2001 года.
Вечером мы приняли участие в большом концерте, посвященном семидесятилетнему юбилею села. Праздник проходил в сельском Доме культуры, отремонтированном на средства Михаила.
После концерта, на праздничном ужине, я впервые, без сопровождения музыки, запел свою песню «Мой край». Припев песни дружно подхватили два народных коллектива вместе с Михаилом:
…Пылай по забокам смородина,
Росистое утро, пылай.
Алтай для меня – это Родина,
А Родина – это Алтай!..
Вскоре эту песню Михаил включил в свою программу. В ней он выражал любовь к родному краю, землякам. Самому святому, что есть в жизни.
Перед тем как расстаться, Миша проникновенно, со своей непередаваемой интонацией, сказал: «Алик! Я тебя очень прошу – давай больше не ссориться!» И попросил написать для него цикл песен об Алтае, Сибири, малой Родине…
Последующие два года для меня были счастливые. Я с большим желанием написал двенадцать песен для Михаила, каждая из которых от сюжета до последнего слова обсуждалась и согласовывалась с ним. Почти все песни были написаны на слова московского поэта Бориса Бартосевича, который умудрялся, ни разу не побывав на Алтае, уловить то, что трудно поймать – непередаваемый аромат поэзии сибирской песни.
Михаил успел записать и спеть в своих концертах семь моих и семь своих последних песен: «Мой край» на слова Е. Скворешнева, «Невзначай», «На речке, на Катуни», «Заходите, мужики», «Верх-Обское», «Заимка», «Разливная речка» на слова Б. Бартосевича.
Иногда меня спрашивают – правда ли, что у Михаила Евдокимова был особый характер? Да, непростой. В моем понимании он всегда был романтиком, для которого не пустым звуком были понятия: друг, земляк, товарищ. Он был требователен не только к людям, но в первую очередь к себе. Не терпел хамства, лжи. Презирал и сразу вычеркивал из своего круга предателей. Ценил дружбу с Александром Михайловым, земляками Александром Панкратовым-Черным, Валерием Золотухиным…