Дотянулась до журнального столика и, подхватив пульт от телевизора, включила. Все больше недоумевая, переключала каналы, но на экране лишь тишина и серая рябь, не предвещающие ничего хорошего. Наконец, столичный городской канал обрадовал голубым экраном и знакомым лицом диктора. Но уже через мгновение я поняла – это единственное, что меня может обрадовать.
Небритый усталый диктор в потрепанном костюме сидел за знакомой каждому телезрителю стойкой в расслабленной или скорее обреченной позе и сообщал страшные факты:
– ' ... Дорград, Цветауст, Радужный, Гавр и практически все города Россины пали ниц перед вирусом. Все еще поступают редкие сообщения от местных властей прямо нам в студию, но все твердят об одном: выживших не более двух процентов, и это в лучшем случае. Мы с оператором Корве будем вести эту передачу пока в состоянии стоять на ногах. Граждане, сообщайте новости, возможно, кому-то в будущем это спасет жизнь. Москана умирает, запах смерти достигает даже десятого этажа, на котором расположена наша студия. Еще вчера нам сообщили, что Арабекса больше не существует, Бинидос, Анжун, Венар, Тбилан, Эстон тоже... Из Маракона вчера еще поступали редкие сообщения, в которых говорилось, что страна завалена погибшими, границы открыты, а редкие островки, изолированные от заболевших войсками, тоже постигла участь остального населения. Эпидемия настигла и их. Теперь Маракон молчит, впрочем, как и остальные...', – диктор устало потер лицо, прямо в эфире выпил из бутылки воды и с тревогой спросил, скорее всего оператора: – 'Дим, ты как себя чувствуешь?' – ему ответил хрипловатый бас. – 'Пока терпимо, но чувствую – ненадолго...'
Я хлебнула воды, подавилась и заплакала. Значит и туда добрался вирус; ниточка, которая связывает меня с миром, скоро оборвется. Диктор потер лоб, а затем и все лицо обеими ладонями. Потом продолжил говорить, снова глядя на камеру:
– 'Большая часть крупных городов Россины горит. Из-за не выключенных бытовых электроприборов загорелись жилые кварталы... целые заводы полыхают... Некому тушить, и огонь уничтожает все на своем пути. Из окна в раздевалке нашей студии видно, как горит столица, смог стоит страшный, но пока работают кондиционеры... Хотя я уверен, скоро отключится электричество, вода, и все блага цивилизации исчезнут. Граждане, сейчас нас спасет только понимание того, что мы все в одной лодке. Я прошу вас забыть о распрях, мы все вымираем, так давайте хоть сейчас позаботимся друг о друге...' – камера поехала куда-то в сторону, а потом я услышала встревоженный крик ведущего и грохот. Голос диктора за кадром: – 'Корве? Корве, мать твою, не смей помирать, я тебя очень прошу...'