Я полагал, что без помощи Юлиана любая форма общения с теми, кто заведует центром, будет невозможна или, по крайней мере, неудовлетворительна. Но, уже не в первый раз за этот необычный день, глубоко заблуждался. Ян не говорил по-английски, но все же мы отлично друг друга поняли.
Ян, невысокий и коренастый парень, окликнул меня, несколько минут с интересом наблюдая, как я бесцельно брожу вокруг теннисного корта. Первоначальный обмен фразами никому из нас не помог разобраться, кто мы такие или что каждому из нас надо. Но затем последовал неожиданный поворот.
– Est-ce que vous parlez français? – спросил Ян.
– Oui, je parle français, – ответил я, открывая неожиданно новый мир общения.
Французский Яна был гораздо более адекватным, чем французский Дины, и он смог объяснить мне, что является директором теннисного центра, а потом принялся излагать трудности, с которыми столкнулся молдавский теннис. Я узнал, что когда-то Молдова могла похвастать лучшим теннисистом во всем СССР в лице Ури Горбана, но теперь он не может попасть даже на низшую строчку мирового рейтинга, так как у него нет денег, чтобы ездить на соревнования. Грустная правда жизни в том, что правительство, которое не может себе позволить освещать улицы в столице, никогда не посчитает важным отправлять многообещающих теннисистов за границу.
Когда я рассказал Яну, что я делаю в его стране, он улыбнулся, но через секунду его лицо снова приобрело выражение «работа прежде всего». Я уже начал к этому привыкать. Это не та страна, где поднимают шумиху. На вопрос о том, можно ли мне сыграть в теннис на этих кортах с несколькими местными футболистами, Ян и бровью не повел: бесстрастное выражение лица и ответ в том смысле, что пожалуйста, если не совпадет по времени с молодежными тренировками, которые проходят на всех кортах. Когда я спросил, могу ли позвонить заранее, чтобы убедиться, что тренировок нет, Ян поставил передо мной дилемму.
– Le téléphone ne marche pas, – сказал он, смиренно пожав плечами. – Nous n'avons pas payé donc ils ont coupé la ligne.
Телефон отключили. По счетам никто не платил, и поэтому в Национальном теннисном центре отключили именно телефон. Не помню, чтобы такое бывало во Всеанглийском клубе в Уимблдоне.
Заход в бар «Виктор» стал еще одним проявлением моей растущей самоуверенности. Пару раз до этого по пути домой я видел маленькую красную неоновую вывеску, но никогда раньше не спускался по ступенькам в бар, чтобы испробовать местного пива. Сегодняшний день был особенным. Сегодня все было по-моему. Сегодня я был мерилом Молдовы. Тем не менее, подходя к толстой деревянной двери бара, я начал опасаться, что она поставлена там, чтобы спасти невинных от порочного мира молдавских отбросов общества. Я не сразу осмелился толкнуть дверь, боясь, что за ней могут скрываться члены мафии, наркоторговцы, сутенеры и проститутки, и у каждого свои мотивы ограбить наивного англичанина, который добровольно вошел в их логово.