Цвет жидкости успокаивал, однако размер тары, из которой меня попросили выпить, настораживал. Когда я взял кружку в руки, Эмиль схватил мой локоть и попытался заставить меня осушить емкость за раз. Мой желудок все еще требовал нежного обращения, и я не собирался радовать Эмиля и выпивать залпом пинту подозрительного домашнего вина. Однако, несмотря на то что я сопротивлялся, как мог, меня все же заставили сделать большой глоток. Уф! Как я и ожидал – отвратительно. Спартак и Леонид подбадривали, Юра снимал, а Эмиль оставил мокрый поцелуй на моей щеке. Ну, может, это не тот поцелуй, о котором я грезил в последние ночи, но тем не менее он был по-своему дорог. Еще один признак того, что Молдова наконец меня приняла.
Высвободившись из страстных объятий Эмиля и прослушав альтернативную экскурсию по Кишиневу, которую провели мои приятели-студенты, я остановился у телефонной будки, чтобы доложить обстановку Юлиану.
– Шикарные новости, Юлиан, – гордо сообщил я. – Я добыл еще один телефонный номер – Виталия Кулибабы.
– Отлично, Тони, – ответил Юлиан. – Мне сегодня тоже крупно повезло. Я позвонил Шишкину, и он сказал, что сыграет с тобой во вторник. А еще он дал мне номер вратаря Дениса Романенко, который оказался отличным парнем. Он сказал, что сыграет с тобой завтра и приведет Раду Ребежу и Юрия Митерева.
– Ты хочешь сказать, завтра я играю с тремя молдавскими футболистами?
– Да. Тебе лучше лечь пораньше.
Глава 12
Никаких сетов, пожалуйста, я молдаванин
Я выглянул из спальни. За окном было свежее ясное осеннее утро. Такое утро, которое доказывало неправоту Юлиана.
– Думаю, завтра будет дождь, – сказал он накануне вечером, когда мы заканчивали обсуждать подробности предстоящих матчей.
– Юлиан, понимаешь, в этом ты весь: «Думаю, завтра будет дождь». Давай просто представим, что хоть раз все пройдет так, как мы хотим.
– Ладно, – сказал он без какой-либо уверенности в голосе.
Я прошел на кухню. Живот подводило, и не просто от последствий недавнего отравления. Настал судьбоносный день. Я слишком хорошо сознавал, что если сегодня уступлю кому-нибудь из трех футболистов, то все, пари проиграно. У входной двери я столкнулся с Адрианом, который был чрезвычайно взволнован тем, что я наконец собираюсь участвовать в теннисном матче.
– Не приходите домой без победы! – сказал он и умчался в институт.
Меня удивляло, как он стал ко мне относиться. Я смотрел, как он шагает к автобусной остановке; уверен – он держался увереннее, энергичнее. Могло ли случиться так что и его стали заботить перспективы нового дня?