— Стасик! Стасик! — вдруг услышали они взволнованный голос администратора Ксении — худой женщины лет сорока, которая не расставалась с сигаретой. — Беда… Только что позвонила Вероника. Дмитрия Ивановича срочно положили на операцию — удаление почки. Через неделю отправлять афишу на конкурс — кто делать-то будет? Это же нужно нового художника искать, вводить его в курс дела… Неизвестно еще, сколько он запросит за работу…
— А сколько бы вы предложили? — вдруг оживился сидящий рядом с Кристиной Сивожелезов.
— Господи, Петюня, хоть ты отстань со своими вопросами! — отмахнулась от него Ксения, стряхивая пепел прямо на коврик перед сценой.
— А я ведь не просто так спрашиваю, а с корыстным умыслом. Так сколько?
— Двести баксов — не хочешь? — подперла худые бока Ксения.
— Хочу, — честно признался Петюня. — Да я тебе за двести баксов такую афишку сделаю — закачаешься…
— Ты что, еще по совместительству художник? — недоверчиво поинтересовалась администраторша.
— Так, балуюсь немного. Но афишу сделать могу.
Сейчас ведь художнику рисовать можно не уметь. Главное — придумать, а компьютер все что хочешь тебе нарисует.
— Слушай, может, тогда действительно попробуешь? — обрадовалась Ксения. — И мне хлопот меньше с этой афишей. Надо только у Стасика спросить…
— А что Стасик? — отозвался сидящий неподалеку Верстаков, который прекрасно слышал весь их разговор. — Стасик вам не Гермесов. Этот бы сейчас целую лекцию прочитал, почему Петюне нельзя доверять афишу… Ох, простите… Царство ему небесное! — Верстаков закатил глаза к потолку. — А я-то что? Давай, Петюня, дерзай — посмотрим, что у тебя получится.
— Отлично, — потер руки Сивожелезов, — сегодня же и приступим. — Он весело подмигнул Кристине.
Из театра они вышли, как всегда, вместе.
— Послушай, — сказал вдруг он, хватая ее за руку, — кажется, я знаю, какую я сделаю афишу!
— Какую? — спросила Кристина, пугаясь его энтузиазма.
— Я просто возьму твою фотографию и обработаю ее на компьютере.
— А почему только мою? Тогда нужно и фотографию Ромео тоже?
— Да нет, ты ничего не понимаешь, — оживился Петюня, — только женщина может служить приманкой для зрителя. Мужчины на это просто неспособны. Ведь в каждом произведении есть герои и мужчины, и женщины. Однако для рекламы почти всегда используют женщин! Они и красивее, и, так сказать, декоративнее…
— А как же тогда Шварценеггер или какой-нибудь там двойной Клод Ван Дамм? — скептически усмехнулась Кристина. — Что-то ты, Сивожелезов, мудришь… Признавайся, что у тебя на уме?
— А даже если и мудрю — плохо, что ли? Стыдно, что ли? — обиженно отвернулся Петюня. — Почему ты, Быстрова, так упорно не хочешь отвечать мне взаимностью? Ты же вроде женщина свободная. И я мужчина видный, опять же не мальчик. Женщин люблю и всегда любил…