Колдун едва нашел в себе силы сохранить невозмутимость и даже отрицательно покачал головой. Анара же, не обращая более внимания на духа, накинула капюшон и скрылась в сумерках уходящего дня.
Да уж. Справился со злостью. Глен усилием воли подавил поднимающуюся в груди ярость. Как же так? Как получилось, что его желание помочь обернулось этим? И как он мог быть настолько туп, что не понял - его просто используют, его и его желание спасти других, сделать мир лучше, хоть чуточку справедливей? И как он мог не заметить, что вместо блага творит черное зло?
Когда призрак, разъяренный подслушанным разговором между жрецом и дэйном, наткнулся на Анару и в сердцах рассказал ей о своем плане, она разве что от восторга не запрыгала. Он-то, дурак, мечтал о свободе для всех. И вот результат... стал всего лишь бестелесным пособником, пешкой, соглядатаем.
Глен печально усмехнулся. Что ж, по крайней мере, последние сомнения в правильности сделанного выбора отпали. В этот миг очень кстати колдун вспомнил про дэйна. Палача магов ждет встреча с семью противниками. Дух растворился в воздухе.
Надо помочь. Вдруг этот бесчувственный гад не справится в одиночку? Колдун сосредоточился. Сознание на миг помутнело и вот он уже стоит в темном переулке - невидимый, неслышный, незаметный.
На город опускались плотные сумерки и нападавшие все рассчитали верно. Они не отвлекались на спутников дэйна - испуганную худосочную девку и едва стоящего на ногах мужчину в грязном и рваном облачении молельника. Глен с трудом признал в молельнике Шахнала. От красивого, властного, самоуверенного мужчины осталось лишь жалкое апатичное подобие себя самого: застывший взгляд, устремленный в темноту, безвольная поза. Не человек - тряпичная кукла. К тому же кукла, с которой дурно обращались.
Впрочем, колдун созерцал раздавленного жреца всего несколько мгновений, а потом его жадный взгляд вновь устремился туда, где кипела жаркая схватка. Хотя... сложно было назвать хладнокровное уничтожение колдунов - схваткой. Глен прежде никогда не видел, как сражаются дэйны. Ему вообще казалось, что мечи она таскают для красоты и устрашения. Как же он ошибался!
Палач знал свое дело. Вот он подался вперед, выбивая оружие из рук неприятеля, потом клинок скользнул к горлу нападавшего, а когда там открылась глубокая рана, дэйн уже отвернулся, утратив к заливающемуся кровью колдуну всякий интерес. Этот бой был единым быстрым текучим движением, которое затронуло всех, несмотря на то, что длилось всего несколько мгновений.
Наверное, за это время можно было успеть сделать всего три или четыре вдоха. Словом, помощь дэйну была не только не нужна, она бы его только отвлекла, вынудив растягивать схватку...