– А он привез.
– Но как?
– Ладно уж, тебе, Мирошкин, я скажу. Вдруг и ты когда-нибудь решишь провезти через границу драгоценности?
– Лиза, не томи!
– Он провез их в шоколадках с орехами.
– Очень странный способ! Но зачем же он их сюда привез, да еще и оставил в гостиничном номере?
– Он собирался их здесь продать, разве не понятно?
– И что, продал?
– Да. И очень выгодно. Но это уже другая тема, Сережа. Главное, что бриллианты мы нашли, и этот Герд подарил мне в знак благодарности бутылку вот такого же коньяку. Хотя по мне, так лучше бы он увеличил на эту сумму гонорар! Бутылка все равно стоит в шкафу, и я не представляю, когда соберусь выпить такой драгоценный напиток. – Лиза вдруг погрустнела: – Ладно, давайте выпьем, что ли!
– Лиза, но если этот коньяк так дорого стоит, так, может… может, нам не пить его?
– Вот вы и не пейте. А я попробую! И если мне понравится, то – напьюсь. Что-то у меня не очень хорошее настроение. Вот выпью, и оно, может, улучшится.
В камине потрескивали поленья, огонь полыхал так, что столик пришлось отодвинуть подальше. Лица у всех разрумянились. Лиза все-таки уговорила друзей плеснуть себе в рюмки этот драгоценный коньяк.
– Ваше здоровье, коллеги! – сказала она, улыбаясь, и была при этом так красива, так мила, что Глаша в который уже раз подумала – как же судьба неблагосклонна к Лизе, одарив ее красотой, умом и прочими талантами, но напрочь лишив ее личной жизни. Свободная и, в сущности, несчастная женщина, по горло занятая работой. И, хотя у нее случаются романы, заканчиваются они, как правило, как-то нелепо, оставляя в сердце Лизы глубокую незаживающую рану. Подумав об этом, Глафира представила себе маленькое, умещающееся на ладони, кровоточащее сердце Лизы.
Коньяк был восхитительный, и его тонкий аромат вскружил голову Глафире. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом с ней был Адам. Только рядом с ним ей было по-настоящему спокойно и тепло. Она так захотела его увидеть, что даже начала представлять его рядом с собой, на диване. Вот он сидит, обняв ее, и держит в руках рюмочку с коньяком. Вот она подкладывает ему кусок теплой курицы, передает салфетку… И где-то сейчас ее Адам? Может, до сих пор на работе? Глафира посмотрела на часы. Была глубокая ночь. Ресторан уже закрыт, значит, Адам, так и не дождавшись звонка от жены, поужинал в одиночестве и лег спать. Или он лежит с открытыми глазами и думает о ней, о Глафире.
И вдруг, в это самое время, ее телефон замурлыкал, и она, не поверив своим глазам, увидела на дисплее – «Адам»!
– Адам, привет… – отчего-то покраснела она, словно извиняясь перед присутствующими за то, что сумела вызвать звонок своего мужа каким-то телепатическим способом. – Ты еще не спишь?