Так они поднялись на четвертый этаж. Далее подъем стал невозможен вследствие отсутствия лестничного пролета. С края недоступной площадки свисали чьи-то свежие кишки, там же, наверху, кто-то скреб когтями по полу.
А справа, в коридоре, творилось нечто непонятное и жуткое.
Вдоль обшарпанных стен бетонной кишки лежали высохшие мертвецы, и древний старик с абсолютно белыми глазами, бледный, как мертвец, выставив вперед руки, медленно ковылял к лестничной клетке. Пространство вокруг него подрагивало и колыхалось, стены коридора едва заметно пульсировали, словно живые.
– Чего это он? – спросил Бор. – Может…
– Стой на месте, – не оборачиваясь, тихо ответила Лия. – Следи за тылом, я наблюдаю.
Старик приближался. Ему оставалось пройти не более трех метров.
– Бор, – произнесла девушка, – по моей команде ударь его ножом плашмя. Только не бей со всей силы.
– Понял.
Два метра. Полтора…
– Давай!
Громила замахнулся и ударил клинком своего ДВ-2… в пустоту. Старик внезапно словно испарился – и вновь появился в дальнем конце коридора, снова начав медленное, но целенаправленное приближение.
– Понятно. Бесконечный коридор, – констатировала Лия. – Зель, лидер «Немоса», упоминал о нем. Этот старик тут долго уже ходит. И выйти не может. Как вон те бедолаги. Видишь, в каких позах лежат? Так же ходили, потом ползли. Потом лежали, пока не умерли от голода и обезвоживания. Аномалия, дамп ее побери.
– Идем на этаж ниже?
– Придется. Щас только пристрелю этого бедолагу, чтоб не мучался. Хотя… подожди-ка.
Лия изменилась в лице. Легкий порыв ветра, прилетевший из бесконечного коридора, чуть заметно коснулся ее кожи.
– Ветер… – прошептала девушка. – Ветер свободно проходит через границу этой аномалии. Значит…
– Что? – спросил Бор.
– Эй! – крикнула Лия, обращаясь к приближающемуся старику. – Закрой глаза! Закрой глаза и иди вперед! Иди вперед с закрытыми глазами!!!
Ее окрик гулким эхом прокатился по коридору – и затих в отдалении.
«И звук проходит свободно!»
Слепой старик услышал. Его глазные яблоки, затянутые бельмами, скрылись за морщинистыми веками, и измученная жертва аномалии продолжила свой путь.
Пять метров. Три. Два. Один… Полметра…
Несчастный перешагнул границу колышущегося марева – и упал на пол, истошно крича и хватаясь руками за голову. Но через мгновение его крик потонул в жутком вопле, идущем из глубины бесконечного коридора…
Это был вопль ярости и негодования. Так обычно ревет хищник, упустивший, казалось бы, верную добычу.
Пространство внутри коридора колыхалось и пульсировало в усиливающемся ритме – то расширялось, грозя проломить пол, стены, и потолок, то сжималось в хорошо различимый, плотный сгусток, зависший в воздухе.