Неожиданно его руки налились свинцовой тяжестью, а фигуры ускорились, приближаясь со всех сторон. И ближе всех была та, с мерзкой личиной, все увеличивающаяся в размерах, становящаяся все отвратительнее, все ужаснее. Она как будто желала заполнить собой весь окружающий мир, раз и навсегда его изуродовав, вырвав из него самое дорогое, самое бесценное, самое красивое…
Ну нет!
Усилием воли переборов себя, Бор стряхнул непонятное оцепенение и ударил снова. Фигуры разлетелись в стороны, словно были слеплены из воздуха, а жуткая личина скривилась в гримасе боли – и рассыпалась, словно была слеплена из мокрого песка, высохшего под лучами горячего солнца.
* * *
Ворму Керзу хотелось лишь одного – убежать подальше и спрятаться. Голод, жажда крови, еще недавно направляющие все его существо, теперь не имели никакого значения.
Огромный ходячий кусок мяса с самого начала не выглядел легкой добычей. Но Керзу и его соплеменникам не впервой было добывать себе еду, превосходящую силой и живучестью любого из них. Да, не все возвращались с такой охоты живыми и невредимыми – но возвращались, неся на своем горбу добычу, радующую своим весом и габаритами.
Розз, как всегда, оказался молодцом. Он был в числе самых ловких и быстрых воинов своего племени, а уж в умении заманивать в ловушку чересчур сильную и живучую добычу ему вообще не было равных. Он всегда умел силой мысли растравить и разъярить нео, разросшегося в Поле Смерти, либо жука-медведя, не привыкшего к тому, что кто-то пытается на него охотиться. Жертва мысленной атаки бросалась в погоню именно за ним, Роззом, забывая об осторожности, – лишь бы догнать и убить мелкую тварь, капающую на мозги.
Вот и сейчас, понаблюдав с безопасного расстояния за громилой и сопровождающей его самкой, Розз кое-что понял – и вызвал на себя всю ярость этого чрезмерно сильного и живучего, но совсем не умного хомо. Он что-то кричал ему про то, как он поймает и съест живьем эту аппетитную самочку, приходящуюся громиле… кем? Матерью? Сестрой? Бабой? Да какая разница! Разве имеют значение чувства и проблемы еды, если ты всерьез нацелился ее добыть?
Роззу было далеко до шамов, умеющих силой ментального удара подчинять волю своих жертв и копаться в чужих мозгах, словно в собственном кармане. Он лишь хорошо умел дразнить добычу, представляя при этом, как разъяренный кусок мяса бросается за ним, забывая обо всем.
И у Розза почти всегда получалось. Правда, потом у него жутко болела голова и он пару дней отлеживался в своей норе, опекаемый всем племенем, ценившим его талант. Поэтому даром своим он пользовался нечасто, только в особых случаях. Сейчас же был тот самый случай, не зря же почти треть племени полегла на этой трудной охоте. Теперь надо было не просто убить. Теперь это был еще и вопрос мести тому, кто так отчаянно не желал становиться добычей.