— Как же так? — Лицо подростка стало разочарованным. — Ты же вождь! Ты должен был водить дружину в походы! Грабить! Убивать! Насиловать! Почему так мало жертв на твоем счету?!
— Я — лейтенант полиции! — как мог твердо провозгласил Клюев. — Моя работа — предотвращать преступления, а не совершать их. Обеспечивать мир и порядок, а также соблюдение Конституции и Уголовного кодекса Российской Федерации. В основном, словом. Иногда делом. Но до того, как вы, имперцы, пришли на нашу землю, мне даже оружие в ход за все годы службы пускать не доводилось. Достаточно было им пригрозить! Ну, резиновую дубинку пару раз применял. Одному буйному наркоману сломал руку, но он все равно под кайфом боли не чувствовал.
— Интересно. И необычно. — Подросток перевел взгляд на Бронштейна. — Ты. Колдун, взывающий к мощи древних сил. Сколько и каких жертв бросил ты на их алтари?
— Шестьдесят семь овец, восемнадцать коз, две лошади, — принялся меланхолично перечислять египтолог. — Да, еще пять верблюдов и один нильский крокодил. Еще домашней птицы без счета, табун кроликов и мешок замученных ради магической науки хомячков. Я, знаете ли, крайне придирчив в создании иных планов бытия. И не хочу при жизни знаться с теми, с кем не желал бы повстречаться после смерти.
— Ты, носящий в себе частичку стихии истинного пламени? — взглянул на Андрея странный подросток, которому невозможно было не ответить. — Скольких внутренний огонь, прорвавшийся наружу, обратил в пепел?
— Кого-то сжег при защите деревни от налета баронской швали, — честно ответил Ковальский. — Количество не считал. Может быть, десяток. Плохо помню, не в себе был.
— Один, — сразу же сказал бывший десантник, стоило лишь юноше обратить внимание на него. — Тогда же. Хоть срочную и отслужил в десанте, участвовать в войсковых операциях, к счастью, не довелось.
— А вот в тебе чувствуется готовность убивать и умение это делать, — задумчиво пробормотал парень, разглядывая Надежду и почесывая через свежую дыру в доспехах свою голую грудь. — Но ты не воин, сходящийся с врагом лицом к лицу. Ты ассасин, жаждущий убивать безнаказанно, когда противник этого не ждет. Не то чтобы мой господин имел что-то против. Но профессии все-таки разные. И твоей он покровительствует в несколько меньшей степени.
— Двадцать один, — ласково улыбнулась ему девушка. — Я считала. И помню всех и каждого. Даже тех, кто погиб в подготовленной мною ловушке. И если о чем и жалею, так о невозможности прикончить их еще раз.
— То, что проигравшие называют подлостью, победители считают тактикой, — расплылся в улыбке юноша. — Ну, наконец-то нашелся хоть кто-то действительно способный узреть величие покровителя кровавой жатвы, великого Лероя! Впрочем… Остальные мне тоже нравятся. Да! Определенно! Если те, кто до недавнего времени жили в мире и покое, могут вышвырнуть из своего дома настоящих воинов, то это прекрасно! Значит, они сильнее! Умнее! Удачливей! А когда их таланты огранятся в новых битвах, а характер закалится пролитой кровью, то равных им найти получится не сразу. Да! Хочу! Хочу! Хочу-хочу-хочу это видеть! Решено! Я остаюсь! И буду проповедовать истинную веру, во имя бога битвы, смерти и убийств!