Крымов после недолгого разговора с миномётчиками понял, что люди подавлены и хмуры. При приближении комиссара они вставали медленно, неохотно. На шутки они отвечали невесёлыми вопросами либо угрюмо молчали, на серьёзный разговор пытались отвечать шуткой. Внутренняя связь его с людьми словно нарушилась. Крымов сразу ощутил это.
Один из миномётчиков, Генералов, человек, известный своей смелостью и весёлостью, спросил у Крымова:
— Правда, товарищ комиссар, что вся бригада наша в Сталинграде отдыхать будет, а вы приехали с нашим дивизионом бой принимать? Так ребята сказывали, будто говорили вы: «Приказ об отходе для нас отменённый».
Вопрос этот рассердил Крымова невысказанным упрёком.
— Да, правильно, а вы, Генералов, видно, раздумали Советскую Родину защищать, словно недовольны?
Генералов поправил ремень.
— Я ничего такого не говорю, товарищ комиссар, зачем мне такие слова пришивать, вам командир дивизиона скажет, мой расчёт позавчера последним снялся, уже все уходили, а я огонь вёл.
Молодой парень, подносчик мин, со злым и насмешливым лицом сказал:
— А что последним, первым — толк один. Вот всю Россию измерили…
— Вы откуда родом? — спросил Крымов. И подносчик мин, видимо подумав, что комиссар будет его агитировать, сказал:
— Я омский, товарищ комиссар, до моей местности немец не дошёл ещё.
Из-за машины чей-то голос спросил:
— Правда, товарищ комиссар, говорят, он на Сибирь и на Урал стал летать, бомбит уж?
— А как насчёт горючего, товарищ комиссар? Тут уж пехота по большакам отходила.
Крымов заговорил сердито, резко, миномётчики молча слушали. Когда он кончил, голос из-за машины печально сказал:
— Выходит, не немец наступает, а мы отступаем, обратно мы виноваты.
— Кто это там? — спросил Крымов и пошёл к машине. Но там уже никого не было.
59
Крымов приказал Саркисьяну поехать зарядиться горючим всем дивизионом, так как не хватало тары.
Саркисьян рассчитывал, что вернётся к вечеру, и Крымов решил ждать его в станице.
Но сроки, назначенные Саркисьяну на поездку, были нарушены. Он долго провозился, пока армейская заправочная отпустила горючее, необходимое, чтобы добраться до склада. Затем он поехал не той дорогой, потом оказалось, что до склада не тридцать километров, как ему сказали, а сорок два.
Он приехал на склад засветло, но отпуск горючего производился только ночью. Склад был расположен недалеко от шоссейной дороги, и до темноты в воздухе находилась немецкая авиация.
Едва в районе склада появлялись машины, немец налетал, кидал мелкие бомбочки и «тыркал» из пулемёта.
Кладовщик сосчитал, что за один день немец налетал одиннадцать раз.