– Большей частью, – медленно проговорил Мэтт.
– Тогда тебе не на что жаловаться, – ее голос стал громче, – конечно, ты не заработал себе состояние, и, возможно, никогда этого не сделаешь. Но действительно ли это имеет значение?
– Должен признаться, бедность потеряла изрядную долю своей былой привлекательности. – В сгущающееся темноте Татьяна не могла видеть выражение его лица, но предположила, что его губы подернулись в легком намеке на улыбку.
– Ты просто должен придумать другой способ нажить состояние. Ты умный человек. Я совершенно уверена в твоих способностях.
– Ты уверена? – теперь не было никаких сомнений, что Мэтью улыбается.
– Всецело, – надменно заявила Татьяна. – Кроме того, я решила снять свое предложение. За наше приключение я не заплачу тебе ни шиллинга.
– Еще как заплатишь, – он рассмеялся, схватил ее за руку и притянул в свои объятия. – Ты назвала это своим приданным, если я правильно припоминаю.
– Ты сказал, что не возьмешь моих денег.
Мэтт посмотрел ей прямо в глаза с чуть лукавой улыбкой на лице.
– Я передумал. Я хочу владеть тем, что по праву мое.
Ее сердце гулко заколотилось в груди.
– И что же это?
– Женщина, на которой я женился, – Мэтью уткнулся носом в ее шею. – В моей кровати.
Татьяна вздохнула, глубоко, чуть дрожа.
– Здесь нет никакой кровати.
– Нет? – его губы скользили по ее горлу, и дрожь удовольствия прошлась по ее телу. – Я не заметил.
Она закрыла глаза и откинула голову.
– Как и я.
Ее бедра прижались к его, и она смогла почувствовать твердое свидетельство его желания. Было ли это облегчение от того, что они выжили, или постоянно сохраняющееся напряжение между ними, или просто нетерпение от того, что ее тело наконец-то встретилось с его, но она не могла больше ждать.
– Здесь, Мэтью, сейчас.
– Здесь? – его слова поддразнивающе коснулись ее кожи. – Здесь?
– Да, – Татьяна старалась сохранить ясность мысли.
– Я не знаю, – он прошелся легкими, как крылья бабочек, поцелуями по ее шее, и сдернул платье с ее плеч. – Едва ли это кажется подходящим.
– Ты самый раздражающий мужчина, – выдохнула она, осознавая только его прикосновения к своей коже, теперь ставшей чересчур горячей и слишком чувствительной.
– Сначала мы должны развести огонь, – его руки скользнули вниз, лакая ее ягодицы, а губы шептали слова прямо напротив ее кожи.
– У нас всегда был огонь, – ее губы встретились с его, а руки обвились вокруг его шеи, притягивая его как можно ближе к ней. Его руки сжались вокруг нее, ее грудь оказалась плотно прижата к его груди, ее бедра крепко прижались к его.
Не разжимая объятий, они опустились коленями на землю. Желание, страсть и долгие ночи без него овладели ею с такой настойчивостью, которую невозможно было отрицать. Под его губами ее рот раскрылся, и его язык встретился и переплелся с ее. Она хотела вкусить его. Выпить. Поглотить.