Жертвоприношения совершались либо в специальных храмах, либо на алтарях под открытым небом. С жертвенными продуктами тоже поступали по-разному. Их либо топили, сжигали, закапывали в землю, либо торжественно по--едали на сопровождавшем ритуал пиршестве после формального предложения в качестве жертвы. Кровью жертвенных животных, которая считалась священной и обладавшей большой магической силой, участники жертвоприношения мазали губы (когда приносили клятву), а также различные ритуальные предметы — барабаны и колокола, предназначавшиеся для изгнания злых духов, или черепашьи панцири, использовавшиеся для гаданий.
Если в эпоху Инь еще не было строгой закономерности в использовании жертвоприношений {317, 201—203], то в Чжоу выработался уже жесткий порядок. Так, жертвы в честь предков правителя поедались его многочисленными потомками, а также раздавались родственникам, приближенным к чиновникам в строгой зависимости от их ранга. Этот акт имел и политический смысл: если при этой раздаче кого-либо обходили, это служило поводом для конфликта. Известно, что когда в такой ситуации был обойден служивший у князя философ Конфуций, последний счел этого достаточным поводом для отставки. Жертвы духам земли и воды в чжоуском Китае обычно закапывали, топили и сжигали. Только в дни торжественных празднеств весной и осенью эти жертвы съедались участниками пиршества вместе с жертвами в честь предков.
Особо следует сказать о человеческих жертвоприношениях. Иньские надписи говорят о том, что в ту далекую эпоху принесение в жертву в честь предка или духа десятков, а то и сотен пленных иноплеменников было обычным делом. О том же свидетельствуют и данные археологии, зафиксировавшие захоронения иньских ванов с десятками и сотнями сопогре-бенных людей. С начала Чжоу ритуальное принесение людей в жертву стало осуждаться и почти полностью прекратилось. Известно, однако, что некоторые правители царств и в Чжоу прибегали к этому изуверскому виду жертвоприношений. Так, в царстве Цинь, которое в ту пору слыло в чжоуском Китае «полуварварским», в 621 г. до н. э. вместе с умершим правителем Му-гуном было захоронено 177 человек, в том числе 3 видных сановника. О страшной смерти этих мужественных воинов рассказано в одной из песен «Шицзин», осуждающий пафос которой явно свидетельствует о том, что в то время подобные явления рассматривались в Китае уже как явный анахронизм и осуждались как варварские [I, II, VI, № 131; 179, 158—159; 934, гл. 5, 93].
И действительно, раскопки чжоуских захоронений подтверждают факт (подчас все-таки ставящийся под сомнение [49, 126]) отказа от практики человеческих сопогребений в Чжоу. Однако в то же время существовали иные формы человеческих жертвоприношений — например, казни политических противников. Как сообщает «Цзочжуань» (19 г. Си-гу-на — 641 г. до н. э.), в царстве Сун был принесен в жертву земле, т. е. казнен на алтаре шэ, схваченный сунцами правитель царства Цзэн [989, т. XXVIII, 568]. В 532 и 531 гг. в царстве Чу были совершены человеческие жертвы, казни осужденных в честь земли и духа горы Ган [317, 207]. Наконец, человеческие жертвы приносились и в отдельных местных культах, принимавших изуверскую форму. Так, в «Шицзи» рассказывается о том, что на рубеже IV—III вв. в одном из уездов царства Вэй еще существовал обычай ежегодно приносить в жертву духу Хуанхэ, Хэ-бо, красивую девушку, предназначавшуюся ему в невесты. Пышно разодетую жертву на царственно разукрашенном деревянном ложе пускали по реке после торжественной ритуальной церемонии. Проплыв несколько сотен метров, девушка обычно тонула, и жертва считалась принятой [934, гл. 126, 1988—1989].