Рядом приземлился тапок маркиза.
— Хороший аппарат, — сказал Белый Страус. — Крепкий. Без проблем падает на бетон с двадцати метров. Я брал его специально для экспедиций. Если что-то сломалось, вы купите мне новый.
— С кем я говорю? — поинтересовался уником.
Маркиз поднял аппарат:
— Меня зовут Якоб Ван дер Меер. Гражданин Ларгитаса.
— Вы свидетель?
— Я вроде как пострадавший. Извините за беспокойство, случилась ошибка. Товарищ перебрал лишнего. Мы уже разобрались, инцидент исчерпан.
Щит, вспомнил он. Железо пальцев. Железо оков. Железо клейма. Подбородок Белого Страуса затрясся, как у старухи на чужих похоронах: внезапно, без видимой причины. Он боялся, что у этих воспоминаний острые зубы. Острые зубы и долгая жизнь.
— Вы уверены?
— В чем?
— Что инцидент исчерпан?
— Абсолютно. Не имею на этот счет никаких сомнений.
— Идиоты, — с гематрийской бесстрастностью сказал уником. — Вероятность семьдесят два и шесть десятых процента.
Связь прервалась.
Марк смотрел на маркиза, вжавшись в спинку кресла. Взгляд его был взглядом волка, угодившего в капкан. На всякий случай Ван дер Меер отошел к окну. Он прекрасно понимал, что расстояние его не спасет. Логика подсказывала: Марка не следует опасаться. Вторая бомба вряд ли упадет в воронку от первой. Но тело действовало само, вопреки логике.
В его глазах нет паники, отметил маркиз. В позе нет затравленности или обреченности. Хищник оценивает ситуацию, прикидывает варианты, готов действовать. Атаковать, отгрызть лапу, сдаться, покончить с собой — любое действие станет результатом трезвого расчета. Обер-центурион Тумидус изучает проблему, как ботву, распятую на щите — без лишних эмоций. А я даже не знаю, как зовут эту проблему.
— Зачем? — маркиз закашлялся.
Марк молчал.
— Зачем вы пытались меня заклеймить?
— Не спрашивайте.
— Вы сошли с ума?
— Не спрашивайте. Я не отвечу.
— Почему?
— Не имею права.
— Какое, к чертям собачьим, право?! Вы чуть не сделали меня рабом!
— Сдайте меня в полицию. Так будет лучше.
— Откуда вы шли?
Вопрос был задан по-идиотски — вероятность идиотизма очень точно, до десятых долей процента, обозначил диспетчер службы «сто один». Но Марк понял и даже ответил:
— Мы курили с Манойей. Там, во дворике.
— Вы же не курите!
— Какая разница? Сдайте меня в полицию. Я требую.
— Вот! — дав волю чувствам, Ван дер Меер сунул под нос упрямцу туго скрученный кукиш. — Выкуси! Ты мне должен, придурок! Ты мне так должен, что я из тебя всю душу выну… Отвечай! Что ты делал во дворе с Манойей Илхикаминой?
— Мы курили.
— И после третьей затяжки ты решил взять меня в рабы?!