— И вы? — Лепид стал рвать на себе волосы. — И вы туда же?!
Маркиз пожал плечами:
— Главное, убедить астлан, что они больше не пленники. Убедить любым способом. Иначе все труды пойдут насмарку.
— Иначе они умрут?! Покончат с собой? Из-за дурацких предрассудков?!
— Если можно убить человека, — сказал Марк, не оборачиваясь, — лишив его рабов, почему нельзя убить человека, лишив его солнца?
— Вам всё ясно, доктор? — спросила старуха. — Выполняйте.
IV
— Душечка! — позвала Юлия Руф. — Присаживайтесь!
— Мне пора на регистрацию, — возразила Н'доли.
Время и место были выбраны идеально. Бар Юлия облюбовала еще по прилёту на Тишри, коротая здесь время с трибуном Тумидусом. Уют, тишина, безлюдье; располагает к откровенности, как ни один из закутков величественного Бен-Цанаха. Антоний гарантировал, что дочь Папы Лусэро пройдет мимо бара. Он дал отмашку, едва Н'доли объявилась в поле зрения.
— Кофе, душечка. «Kopi Luwak», мягкой обжарки.
— Я тороплюсь.
— Со взбитым яичным желтком. С ликером «Курумаа».
— Я…
— Без сахара. Регистрация на рейс «Тишри — Хиззац — Китта» начнется через тридцать две минуты. Мы сможем накачаться хорошим кофе, как грузчики хиззацких верфей — чесночным самогоном. Вы когда-нибудь проходили мимо верфей? Задыхаешься через тридцать секунд…
Н'доли топталась возле столика. Девочка, подумала Юлия, когда ты ещё била сверстников портфелем по голове, я уже знала эту хитрость. Говори с человеком, перескакивай с темы на тему, удерживай доброжелательный тон, избегай пауз — и кто угодно превратится в собеседника, мало-помалу сокращая расстояние.
— Присаживайтесь, — повторила она. — Я сделала заказ на двоих.
Н'доли опустилась на табурет:
— Почему вы…
— Одна? — закончила за неё Юлия. — У мужа дела. Во-первых, гипер с тетушкой, а это полтора часа, не меньше. Вы бы знали, как Лючано беспокоится за детей! Он будет мучить тетушку, пока не выяснит, кто как спал, ел и ходил на горшок. Иногда мне кажется, что мать — это он, а не я…
— Я не это имела в виду…
— Не мужа? А кого, простите?
Юлия не отказала себе в удовольствии полюбоваться смущением девочки. К счастью Н'доли, бармен принес заказ и позволил молодой вудуни утопить неловкость в глотке кофе.
— Телохранитель, — вернув самообладание, сказала Н'доли. — Я о телохранителе.
В её словах звучал вызов, плохо понятный самой вудуни.
— Ах я, дурочка! — Юлия хлопнула себя по лбу, стараясь не испортить макияж. — Ну конечно же! Антоний где-то рядом, душечка. Возможно, сидит с нами за столом. Не верите? Зря, между прочим. Мне приходится пинками выгонять его из спальни, когда на Лючано находит игривый стих. И то я не убеждена, что Антоний ушёл до конца. Такие, как он, прячутся в стенах между молекулами… Оставим его в покое, поговорим о вас. Почему вы летите этим рейсом?