— Машка, ты что творишь? — вырвалось у Романа, когда любимица, схватив в пасть его руку, прихватила клыками кожу на предплечье. В ответ та развернулась в сторону яранги шамана и тихо, но зло зарычала. На Рому пахнуло ощущением опасности. Набросив кухлянку, Шишагов схватил копьё, сунул в пришитую петлю рукоять топора и выскочил из яранги. Маха серой тенью метнулась наружу, как только человек отвязал закрывающую вход покрышку.
В темноте Роман сразу не сообразил, что происходит, показалось, что у яранги шамана шевелятся сугробы. Когда Машка взревела в полную силу, пытающийся разрыть мясную яму зверь резко развернулся, и Роман разглядел у сугроба чёрный нос и махонькие глазки. В стойбище пожаловал голодный хозяин льдов.
«С этим красавцем посидеть рядышком не получится. Голодный, скотина, привык жрать всё, что шевелится».
Белый медведь, увидев рядом живых, принюхался, и пошёл к Роману. Верхняя губа зверя задралась, открывая желтоватые клыки.
«Туша какая! Куда его бить? Если на дыбы встанет, понятно, а если на четырёх попрёт? И ноги в снегу проваливаются». Шишагов отбежал чуть в сторону, туда, где снега намело меньше. Зверь ускорился, решив, что добыча убегает. Человек присел, уперев конец копья в землю, собираясь встречать остриём набегающего хищника. Шансов устоять было немного.
«Маша, держись от него сбоку! Что там с дедом?» Не успел Роман вспомнить о старом шамане, покрышка его яранги откинулась, и выпрыгнувший на улицу старик вскинул лук. Подбегающий к Шишагову зверь получил стрелу в ляжку, и резко развернулся. Для Шишагова время привычно растянулось, исчезли стойбище и недалёкое море, остались только он, Маха, шаман и медведь. В два шага пролетев оставшееся до мишки расстояние, он в длинном выпаде всадил копьё в открывшуюся шею, привычно послав по древку плещущуюся в теле силу. Наконечник, пробив толстую шкуру, скользнул по позвоночнику и ушёл вверх, оставив длинную, но неопасную рану… Хозяин льда взревел, отмахнувшись, повалил наглого человечка и поднялся на задние лапы, собираясь добить его ударом передних. Так он ломает лёд над укрытиями тюленей. Но на медвежьем загривке повисла Маха. И хотя противник впятеро тяжелее её, клыки, вцепившиеся в холку, были не меньше его собственных. Маша, и сбитый её прыжком с ног медведь покатились по снегу. За следующие несколько ударов сердца шаман успел вбить в противника ещё две стрелы, и теперь бежал к месту схватки, Роман вскочил и подобрал своё копьё, а Маха отпрыгнула от противника, заливая снег кровью — медведь зацепил её когтями.