— У меня была сестра, которую звали Лиза. В прошлом году она пропала… никто не знает, куда она подевалась. Она убила моего отца.
Глаза у Элли Мэй полезли на лоб.
— Убила? — прошептала она.
Горас что-то шепнул жене на ухо, но Леттис выпрямилась и потрясла головой.
— Мой муж советует не говорить об этом, но это, конечно, не является секретом.
— Мы должны поговорить об этом, — быстро сказала Элли Мэй. — Подождите, пока не закончится представление гостей, и тогда мы встретимся в кофейной комнате. Гости пусть развлекаются сами, а эта новость слишком важна, чтобы откладывать разговор о ней. Убийство! Кто бы мог подумать?
Через двадцать минут Элли Мэй, сенатор, Горас и Леттис уединились в небольшой кофейной комнатке, изолированной от большой столовой. Элли Мэй закрыла двойные двери, потом повернулась к Белладонам, шелестя своей огромной юбкой.
— Расскажите мне все, — сказала она. В горящих зеленых глазах отразилась страсть к сплетням.
— Леттис, я не уверен, что ты поступаешь правильно, — нервно заметил Горас. — Не следует ворошить грязное белье твоей семьи…
— Моей семьи?! — огрызнулась Леттис. — Теперь это и твоя семья. И если Лиза скрывается в Америке, то тем более ее надо привлечь к суду. В конце концов, никакого нет сомнения в том, что именно она убила папу.
— Как?! — спросил сенатор Уитни.
— Она направлялась к мужчине, с которым завела шашни…
— Скандально, — прошептала Элли Мэй, которая сидела на плюшевом диване и ловила каждое слово.
— Ах, у Лизы всегда была кошачья мораль!
— Значит, слухи о ее связи с императором Франции подтверждаются.
— Императором Франции? — Леттис почувствовала замешательство.
— Пожалуйста, давайте не будем разбрасываться, — предложил сенатор Уитни. — Как же она убила своего отца?
— Ну, ночь была бурная. Она остановилась в коттедже арендатора, некоего Стрингера Макдафа. Как он рассказывает, он предложил ей переночевать в его доме. Но вскоре в коттедж заявился отец. Его предупредила местная повивальная бабка, сказав ему, что Лиза забеременела… Он сразу догадался, кто отец ребенка…
— Кто? — прервала ее Элли Мэй.
— Точно никто не знает, но я уверена, что это сделал уличный ловелас Адам Торн, который стал теперь графом Понтефрактом.
— Графом?
У Элли Мэй голова пошла кругом. Как и большинство состоятельных американцев, она питала страсть к английским титулам.
— Отец догадался, что Лиза отправилась в Понтефракт Холл, и погнался за ней. Увидев свет в окнах коттеджа, он зашел туда, чтобы спросить Стрингера Макдафа, не видел ли он Лизы. А она как раз оказалась там. Лиза бросила в отца керосиновую лампу, и он сгорел насмерть. А сама она исчезла. До сегодняшнего дня мы ничего о ней не слышали. Вы говорите, что теперь она миссис Джек Кавана? Кто он?