— Можете и не стараться любезничать об этом, — поторопилась посоветовать Леттис. — Все знают, что Лиза все еще остается его любовницей. Что же касается моей возможности повлиять на Лизу, то это просто принятие желаемого за действительное. Уверена, что она презирает меня за то, как я поступила с ней, хотя я лишь пыталась добиться торжества справедливости. Я продолжаю считать, что именно она убила моего бедного, несчастного отца.
Пинеас нахмурился.
— Если бы мы могли помешать выступлению лорда Понтефракта, — сказал Горас, — то сохранились бы шансы на признание Конфедерации Англией?
— Больше всего я надеюсь на вас и других производителей текстиля, — ответил Пинеас. — Если вы окажете достаточное давление на правительство, то возникнет вероятность того, что кабинет изменит свою позицию. И, как я писал вам, если вы поможете Югу в трудный час, то Юг не останется в долгу перед «Белладон Текстайлз» после войны.
— При условии, что вы победите.
— Вот именно.
Горас поднял свой бокал и пригубил крепкого виски. В своем письме Пинеас от имени Конфедерации обязался продавать хлопок южных штатов компании «Белладон Текстайлз» на десять процентов дешевле, чем всем конкурентам. В случае, если победит Юг. Для Гораса это была бы невероятно заманчивая сделка. Она позволила бы ему стать крупнейшим производителем текстиля в Англии.
— Вы сказали, — напомнил Пинеас, — «если» мы сможем помешать лорду Понтефракту выступить с речью. Есть ли способ сделать это?
Горас сделал еще глоток.
— Мой дорогой сенатор, — ответил он. — Всегда существуют методы действия. Требуются только сноровка и воля. В прошлом, когда у меня возникали волнения среди рабочих, я использовал профессиональных штрейкбрехеров. Не хочу скрывать, что это были люди преступного мира. Когда ставки так высоки, а времени в обрез, считаю, что можно подумать, чтобы использовать их уникальные таланты.
— Что именно вы имеете в виду? — спросил Пинеас, разглядывая осанистого промышленника с новым интересом.
Волны сердито разбивались о берег. Лиза гуляла по песчаному пляжу, закутавшись в черный плащ — из-под капюшона выбился золотистый локон, которым играл свежий ветер. Разразился зимний шторм, но Лиза полюбила море в любую погоду, включая довольно частые шторма — и ей нравилось гулять по пляжу, преодолевая напор ветра. На водах закручивались пенистые шапки, наполняя воздух брызгами. Изредка проносилась морская чайка, громко крича на ветру. Гуляя каждый день, она досконально изучила пляж. Если она и не сошла с ума за долгие месяцы после отъезда Адама, то этим она обязана прогулкам по пляжу, во время которых она изредка встречалась с рыбаками, но чаще оставалась совершенно одна со своими мыслями и воспоминаниями об Адаме. Иногда где-то на пляже показывался мужчина, на мгновение ей в голову бросалась кровь, она думала, что, возможно, приехал Адам, невзирая на ее запрет. Но потом оказывалось, что это незнакомец, и она стыдила себя за то, что питает такие иллюзии. Адам превратился в ее любимое прошлое, и хотя в ее памяти были живы его поцелуи, жизнь должна была продолжаться своим чередом. Может быть, когда-нибудь появится кто-либо другой, но сердцем она чувствовала, что никто не сможет заменить Адама. Ей повезло, что в жизни у нее была такая замечательная любовь, что, возможно, выпадает на долю не всем женщинам.