Она наградила его своей самой обольстительной улыбкой.
— Хочу, чтобы ты выкупил жену и сына Мозеса.
Его взгляд похолодел.
— Нет, — отрезал он.
— Пожалуйста…
Она почувствовала, как его пальцы стиснули ее руки.
— Нет. И я не хочу, чтобы ты вмешивалась в дела с неграми, понятно? Они принадлежат мне. Я знаю, как надо с ними обращаться. Кроме того, если они увидят, что ты их жалеешь, то станут пользоваться этим всевозможными способами. В рамках их можно держать только страхом. Нет, я бы даже сказал, не страхом, а террором. — Он отпустил ее. — Смотри.
Через зал он подошел к парадной двери, где Мозес и двое домашних слуг несли багаж. К ее ужасу, Джек взмахнул своей тростью и влепил ею по левому плечу Мозеса. Огромный кучер выронил чемоданы и взревел от ярости. Он повернулся к Джеку, который опять замахнулся тростью. На мгновение Лизе показалось, что двое мужчин сейчас схватятся друг с другом. Потом Мозес отступил.
— Масса, — спокойно обратился он к хозяину, — за что вы меня ударили? Что я сделал?
На лице Джека появилась наглая улыбка. Золотым набалдашником трости он приподнял подбородок Мозеса.
— Ты родился черномазым, — негромко процедил он, потом, стрельнув взглядом в сторону жены, вышел из зала и завопил: — Чарльз, принеси мне виски!
— У хозяйки такая красивая белая кожа, — сказала Дулси получасом позже, выливая еще один кувшин горячей воды в серое мраморное корыто. Это была огромная ванна со стоком, хотя на плантации «Эльвира» водопровода еще не было. Лиза сидела в воде, мыльная пена покрывала ее плечи, сладковатый запах солей, закупленных в Нью-Йорке, заполнил комнату. Она с любопытством рассматривала Дулси. Горничная, которой еще не исполнилось двадцати лет, отличалась привлекательной внешностью, но Лизе показалось, что она ведет себя как-то странно, мысленно находится где-то в другом месте. Дулси поставила кувшин на столик, потом опять подошла к корыту.
— Хочет ли хозяйка, чтобы Дулси потерла ей спину?
— Да, спасибо, Дулси. — Лиза подала ей большую французскую губку. Дулси, одетая в черное платье с белым фартуком, встала на колени возле корыта и стала медленно натирать губкой плечи Лизы.
— Это единственная ванна во всей Виргинии, — сказала она. — Масса установил ее три года назад, когда заработал много денег на железнодорожных акциях. Он привез специалиста из самого Нью-Йорка, человека, которого зовут архитектор. Он говорит, что это корыто приплыло из самой Италии. И этот чудной плетеный стул с дыркой на сиденье. — Она хихикнула. — Называется что-то вроде шаз пурсе.
— Chaise percée, — поправила Лиза. — Это означает стул с дыркой в сиденье.