— Хозяйка хочет посмотреть помещения рабов? — спросил он, глядя на нее взглядом, которого она не понимала.
— Да, пожалуйста.
— Зачем?
Вопрос удивил ее.
— Потому что это часть поместья, и я хочу осмотреть и ее.
— Знает ли об этом масса?
Она вся напряглась.
— Это тебя не касается.
— Простите меня, хозяйка, но масса сегодня утром велел мне докладывать ему обо всем, что вы попросите меня сделать. Вы вчера видели, как масса обращается со мной. Надеюсь, что вы не хотите, чтобы у меня возникли неприятности с масса.
Ее глаза засверкали от досады.
— Мой муж в настоящий момент спит, так как слишком много выпил. Ну, если хочешь, пойди на второй этаж, разбуди его и скажи, что я, в конце концов, хозяйка этой плантации, попросила тебя показать мне помещения рабов. А я подожду здесь, пока ты это сделаешь.
Он смотрел на нее с удивлением. Потом сказал:
— Значит, хозяйка хочет, чтобы он опять побил меня тростью?
Она отступила.
— Нет, конечно, нет. И об этом я тоже хотела поговорить с тобой. Я хочу извиниться за то, как мой муж поступил вчера с тобой. Думаю, что в каком-то смысле это была и моя вина.
— Почему так, хозяйка?
— Я… попросила его выкупить твою жену и сына.
Его глаза расширились.
— Вы сделали это? — прошептал он.
— Да. Видишь ли, я попала в совершенно незнакомый мне мир и… ну, меня потрясло, что он разбил твою семью. Считаю, что он поступил возмутительно, и хочу, чтобы ты знал, что я сделаю все возможное, чтобы убедить мужа воссоединить ее.
Оцепенев, он молча глазел на нее почти целую минуту. Потом приблизился к ней и взял ее за правую руку. Он поднял ее и на мгновение прислонил к своей щеке. Она почувствовала на своих пальцах его слезы.
— Первый раз белый человек сказал мне такую вещь, — прошептал он. Потом отпустил ее руку. Взглянув на нее, он повернулся и вышел из комнаты.
Лизу так поразил его поступок, что на некоторое время она совсем забыла, что хотела осмотреть помещения рабов. Она могла думать только об Адаме. Она вспомнила, как сестра дразнила ее, говоря о запахах Адама. Но Адам порождал только два вида запахов: запах перегревшейся страсти, когда делил с ней минуты близости, и запах щелочного мыла, когда надевал свежее белье.
От Мозеса тоже исходил запах щелочного мыла.
В это время в дверях центрального зала появился мужчина довольно мрачного вида. Отросшая щетина на его длинном лице свидетельствовала о том, что он несколько дней не брился, поросячьи глазки походили на бусинки. На нем был черный сюртук и коричневые брюки, в левой руке он сжимал черную шляпу. Длинные черные волосы казались грязными. Лиза решила, что ему лет сорок.