– Ты ее поджег! – воскликнул Сашок.
– Это мы знаем. Но никак не они. И это только во-первых. Во-вторых же, даже если участников нападения не окажется, и нас никто не узнает, нет никакой гарантии, что нас, героев по местным понятиям, не захотят отбить, а «храмовника», соответственно, уничтожить. Причем так, чтобы без всяких следов, во избежание дальнейших неприятностей.
– Не продолжай! – завопил Пистолетец. – Мне твоего «во-творых» уже хватит!
– Эх… – пригорюнился юноша.
– Однако если твой план слегка видоизменить, – ободряюще подмигнул Глеб, – перевернуть с ног на голову…
– Я – храмовник?… – обалдело заморгал Сашок. – Или… ты?… Ой, извини, ты же не любишь…
– Дело не в этом, – отмахнулся мутант. – Люблю, не люблю… Не на ромашке гадаем. И я не то предлагаю перевернуть. Не роли, а ситуацию. «Храмовником», разумеется, оставить Пистолетца – тут у него конкурентов нет.
– Спасибо! – дурашливо поклонившись, буркнул старший лузянин.
– Пожалуйста, – ответил Глеб и продолжил: – Но автомат будет у нас с Сашком. И в Устюг «поведем» мы храмовника, а не он нас.
– «Дикие» – храмовника в Устюг?… – разинул рот Сашок. Пистолетец был удивлен не меньше.
– Не «дикие», – пояснил мутант. – Мы будем «морозовцами».
Видя, что недоумения во взглядах друзей не уменьшилось, он принялся объяснять:
– Так мы сразу снимем проблему, если кто-то из местных участвовал в захвате «галеры». Наверняка многие видели, что храмовники поймали меня и Сашка и держали взаперти. Этим можно объяснить и то, почему мы «арестовали» храмовника и ведем его к своим – ведь между нами вроде как перемирие. То есть в этом случае храмовники первыми нарушили его условия… Ну, тут особо можно ничего не сочинять и не оправдываться – вроде как «военная тайна». Чем меньше скажем, тем самим проще – меньше вероятности ляпнуть что-то не то или вообще запутаться. И тут на руку сыграет сочувствие «диких» к морозовцам – ведь в конечном итоге они хотят объединиться с ними, зачем же отношения портить? Даже если кто-то засомневается, посчитает более правильным на всякий случай не вмешиваться. А лодку можно вежливо попросить. Из чувства солидарности могут и дать. Причем, можно предложить кому-то из них отправиться с нами, чтобы он потом пригнал лодку назад.
– Вряд ли кто согласится, – неуверенно покачал головой Сашок. – Побоятся в Устюг ради какой-то лодки переться.
– Ну, даже если не дадут лодку – позволят нам хотя бы беспрепятственно пройти. И накормят, я думаю. Возможно, и переночевать разрешат.
– А ты им за это сожжешь дом, – буркнул Пистолетец, которому определенно не хотелось играть роль храмовника.