Мутант почувствовал, как по всему телу встала дыбом шерсть. Он уже не догадывался, не предполагал – он знал: сейчас произойдет непоправимое. Его внутренний мир, каким бы маленьким, куцым он после потери памяти ни был, перевернется сейчас, рухнет, развалится на куски, раздавив при этом и его самого. И все-таки знать было надо. Не знать всего теперь, после таких слов Деда Мороза, было бы еще хуже.
– Я готов… – пошевелил он непослушными губами. – Говорите. Кто я?…
– Ты действительно Глеб, – заговорил предводитель морозовцев. Тон его голоса стал спокойным и ровным. Видимо, несостоявшийся волшебник тоже только что решил что-то для себя. Отбросил последние сомнения. И он продолжил, так же ровно и спокойно: – И, разумеется, ты мутант – думаю, это не было секретом и для тебя. Но от других мутантов тебя отличает одно весьма важное обстоятельство. А именно – кто твоя мать.
– Кто моя мать?… – эхом отозвался мутант.
– Не перебивай, ладно? Я все тебе расскажу. А потом отвечу на вопросы. На те, на которые знаю ответы. Но знаю – на многие, поверь мне. Выдумывать я ничего не стану. Так вот, твоя мать – Мария Александровна Кудрявцева, более известная в настоящее время под именем…
– Святая… – непроизвольно выдохнул мутант. Услышал себя – и вздрогнул.
– Да, Святая. Молодец! Недаром мне докладывали о твоем незаурядном уме… Но я просил не перебивать. Еще одно непрошеное слово – и мой рассказ будет закончен. Понял? Я разрешаю ответить на этот вопрос. Понял?…
– Да… – большего Глеб все равно бы не смог сейчас вымолвить.
– Ты родился уже после Катастрофы, – кивнув, продолжил Дед Мороз, – как раз во время раздрая между мутантами и теми, чьи организмы не подверглись мутации. Последних и возглавила Мария, твоя мать. Она объявила мутантов вне закона, пригрозила спалить остатки Великого Устюга в ядерном огне, если те не подчинятся ее требованиям. Она всей душой ненавидела мутантов, и мы отвечали ей той же монетой. За преданность своим идеям, за фанатичную уверенность в их истинности примкнувшая к ней «паства» – практически все немутанты города и окрестностей – прозвала ее Святой. И вот – она родила… Но родила мутанта. Да еще какого! Скрыть подобную мутацию было попросту невозможно – не помогли бы даже самые лучшие хирурги и косметологи. Предъявить такого ребенка обществу значило предать саму суть провозглашаемых ею идей; значило автоматически лишиться поста предводительницы, а то и самой жизни. Почему она сразу не убила тебя – не знаю. Наверное, материнское начало в ней было тоже сильно, как и все остальное в ее личности. Но она спрятала тебя от всех. Как от нас, мутантов, так и от своих, храмовников. Храмовники, чтобы ты знал, получили свое название потому, что от радиации они прятались в обширных подвалах разрушенных храмов и соединяющих их подземных ходах. Они расширили эти подземелья, благоустроили, приспособили для жилья. И там, в одном из дальних подземных казематов, нашлось место и для тебя. У Святой было несколько человек, буквально считанные единицы, которым она доверяла почти как себе самой. Только им она открылась, только они знали о твоем существовании. И ты рос под хорошим присмотром. Тебя воспитывали, тебя хорошо учили. В твоем распоряжении была прекрасная библиотека, ты много читал. Ты буквально все схватывал на лету. Ты развивался не только умственно, но и физически. У тебя были лучшие спортивные тренажеры. Тебя научили хорошо драться и стрелять.