Перед входом в церковь вдруг подумал о том, что, неоднократно читая Библию, не встретил в ней ни одного смеющегося персонажа.
Верующие люди поголовно романтики и поэты, они способны общаться с самим Творцом. Неверующие, или атеисты, как правило, скептики. Я к Богу отношусь не только как к Богу, но и как к положительному литературному герою, только самому Первому из всех героев, созданному самим Богом.
Когда же покидал церковь, осенило: вот о чем я бы спросил своего отца - таким ли он хотел видеть своего сына? И сам себе ответил - да, таким!
21 апреля. Если бы немножко притормозить время!
Завтра мне исполняется 68 лет. Мечтаю, чтобы исполнилось 70, тогда я с гордостью буду говорить: «А мне уже восьмой десяток!»
Впрочем, семьдесят будет не только мне, но и моим ровесникам - поколению детей, что пережили войну и чудом остались в живых. А потом, когда выросли и выучились, взвалили на свои плечи труд благоустройства и укрепления страны. Во всём, что она имеет, есть немалая доля нашего участия и нашей души. И за всё за это - нищенская пенсия и смутные перспективы...
22 апреля. Мне - 68. В зеркале это видно, а вот по силам я прежний, двадцатипятилетний. В чём-то даже сильнее. В двадцать пять я весил 72 кг, а сейчас на 10 кг больше, то есть перешёл в тяжёлую весовую категорию. К тому же теперь я точно знаю, что у меня есть душа, в особенности когда разговариваю с внучкой, играю с ней или даже просто смотрю на неё.
Утром все четверо - Галина, Ольга, Саша и Мария - вошли ко мне и внесли мой портрет кисти молодого художника Андрея Комаровского. К дню рождения они его поместили в красивую раму, а сейчас, к восторгу Марии и моему, торжественно повесили на стену. Мария, хотя и видела его раньше, теперь как-то особенно пристально вгляделась и вдруг спросила:
- Деда, а почему ты плачешь?
11 июня. Вчера на восьмидесятом году жизни скончался Чингиз Торекулович Айтматов.
Я подготовил телеграммы с соболезнованиями Президенту Киргизстана Курманбеку Бакиеву и киргизским писателям.
В последний раз я с Чингизом Айтматовым виделся в Международной академии общественных наук при Президенте России осенью прошлого года. Мы оба участвовали в конференции по библиотечному делу. Поговорить не получилось, я после первой части вынужден был уехать. Но выступление Айтматова слышал. Он говорил трудно, часто сбивался, поправлял себя, возвращался к сказанному. Более всего запомнились его слова о необходимости беречь русский язык и поддерживать силы, которые понимают значение русского языка в деле укрепления творческих связей между народами на постсоветском пространстве.