— Это похоже на картинку из альбома художника, что мы сейчас рассматривали, — сказал я.
— Совершенно верно. Она и есть. На этом месте я обнаружил следы стоянки американца. А теперь взгляните-ка вот сюда.
И он показал еще один снимок, изображавший тот же вид, но с более близкого расстояния. Хотя очертания были очень размытыми, мне удалось разглядеть одинокий утес с деревом на вершине.
— Да. Я абсолютно убежден, что здесь снято то самое место, что изображает рисунок в альбоме, — сказал я.
— Замечательно! — одобрил мою сообразительность профессор. — Мы с вами делаем явные успехи. Не так ли? А теперь внимательно посмотрите на вершину скалы. Видите ли вы что-нибудь там?
— Высокое дерево.
— А на дереве.
— Какая-то большая птица.
Он протянул мне лупу.
— Да, так и есть, — сказал я, изучая снимок через увеличительное стекло, — птица с очень массивным клювом. Похожа на пеликана.
— Не могу похвалить остроты вашего зрения, — посочувствовал мне профессор. — Это не пеликан и вообще не птица. Наверное, вам будет небезынтересно узнать, что мне удалось подстрелить это существо. Это было единственным надежным вещественным доказательством моих наблюдений, которое я мог привезти с собой в Европу.
— Значит, оно у вас здесь? — почти обрадовался я.
— Оно у меня было. Увы, в той же самой аварии с перевернутой лодкой я утратил и этот бесценный экземпляр. Когда содержимое лодки оказалось в водовороте, я отчаянно вцепился в крыло, и, в конце концов, оно осталось у меня в руке. Собственно, даже не все крыло, а лишь половина. Этот жалкий остаток бесценного для меня сокровища я вам сейчас представлю.
Из ящика письменного стола он вытащил нечто, что могло мне показаться верхней частью крыла большой летучей мыши. Под, по меньшей мере, в два фута длиной изогнутой костью простиралась вуаль из мягкой, но очень прочной кожаной перепонки.
— Гигантская летучая мышь, — предположил я.
— Ничего подобного, — строго сказал ученый. — Живя в просвещенном обществе, я порой удивляюсь, до какой степени доходит невежество отдельных людей в вопросах элементарной зоологии. Ну как же можно не знать простой истины из сравнительной анатомии, что крыло птицы — по сути — развитое предплечье, в то время, как крыло летучей мыши представляет три удлиненных пальца с перепонками между ними. В данном же случае не может быть и речи о скелете предплечья. Посмотрите сами. Вы же видите, что перепонка свешивается с единственной кости. Значит — не летучая мышь. Но и не птица. Тогда, что же?
— Право, не знаю, — сказал я.
Он опять открыл монографию своего друга-ученого.