— Пора. Время истекло, — отозвался лорд Джон. — Труба зовет.
Он взял конверт и вскрыл его перочинным ножом. На стол выпал сложенный вдвое лист. Он его аккуратно развернул и расстелил на столе.
Это была высшесортная, слегка вощенная почтовая бумага.
Однако — совершенно чистая. Он перевернул лист. И на оборотной стороне ничего не оказалось.
Мы очумело уставились друг на друга. Молчание нарушил взрыв злорадного смеха профессора Саммерли.
— Ну, что еще вам нужно? Это же — чистосердечное признание. Хоть на этом ему спасибо. Однако, с меня — довольно. Мы немедленно возвращаемся и публично заявляем, что профессор Челленджер отъявленный лжец. Это, к сожалению, — единственное достоверное открытие, которое нам удалось совершить.
— А может быть, здесь — чернила, проявляющиеся в молоке? — сморозил я наобум.
— Не похоже, — сказал лорд Рокстон, держа листок на свет. — Нет, мил мо юш, не будем себя обманывать. Могу биться об заклад, что на этом листе ничего нет и не было.
— Могу я войти? — Пробасил чей-то голос с веранды, и в залитом солнцем дверном проеме появилась коренастая фигура. Этот голос, эта косая сажень в плечах. Мы все как один в изумлении вскочили со стульев, а Челленджер, в юношеской соломенной шляпе с цветной ленточкой в парусиновых полуботинках, заложив руки в карманы пиджака, выпятив бороду, предстал перед нами во всей красе.
— Вот незадача. Все-таки на две минуты опоздал, — сказал он, сверяя время с жилетными часами. — Уважаемые господа, обязан признаться, что, когда вручал вам конверт, я ни на миг не сомневался в том, что успею вас настигнуть раньше установленного на конверте времени, и потому вам не придется его вскрывать. Однако получилась непредвиденная задержка из-за парагвайского болвана лоцмана, ухитрившегося посадить наш пароход на расстоянии тридцати миль от берега.
Внезапно Челленджер улыбнулся:
— Полагаю, мое опоздание дало коллеге Саммерли возможность отвести душу, употребив пару элементов в мой адрес?
— Обязан вам сказать, сэр, — официальным тоном заговорил лорд Джон, — что ваше прибытие, как нельзя, — кстати, так как наша кампания уже готова была свернуться, не успев начаться. Честно говоря, я и сейчас не понимаю, почему вы решили появиться столь странным образом?
Широко разведя носки, Челленджер сделал несколько шагов, пожал руки мне и лорду Рокстону и, отвесив церемонно холодный поклон Саммерли, плюхнулся в плетеное кресло, заскрипевшее под его тяжестью.
— Ну как, все у нас готово, чтобы отправиться в путь? — спросил он.
— Да. Можем, хоть завтра, — ответил лорд Рокстон.