Не могу сказать, что я начальнику обрадовался, поскольку устал с дороги и хотел всеми делами заняться завтра. Однако генерал думал иначе и, не откладывая серьёзного разговора, ради которого он меня навестил, предложил пройти ко мне в кабинет. Спорить с ним было бесполезно, да и ни к чему. Поэтому я отпустил Лихого и Умного, подчинился желанию командира, и вскоре, поднявшись наверх, мы повели неспешную и несуетную беседу.
Генерал с некоторым трудом разместил своё мощное тело в кресле, поставил рядом крепкую резную трость, вытянул перед собой давным-давно побитую на Кавказе ногу, поймал мой взгляд и спросил:
– Зачем я у тебя, понимаешь?
Выдержав смешливый, но в то же время твёрдый взгляд своего патрона, я ответил:
– Догадываюсь. Видимо, закончился мой отпуск. Только не понимаю, с чего ты, Иваныч, лично заявился. Нет бы, вызвал меня завтра в Серый Дом. Мы бы всё обсудили, прикинули сроки отбытия моего отряда в путь-дорогу. Случилось чего?
– Пока нет, но скоро случится. Из Трабзона, по линии ГБ, от доктора Талата получена информация, что средиземноморские адмиралы Чейни, Уотсон, Шарк и генерал Фергюсон заключили между собой союз и готовятся к нападению на Лорда-Маршала Игнасио Каннингема. Произойдёт это в ближайшие три недели, и, пока во владениях Альянса будет идти военный конфликт, дорога к Гибралтару для нас будет закрыта. Сколько времени продлится эта гражданская война, мы, конечно, не знаем. Может, всё за неделю утрясётся, а вполне возможно, что и на год растянется. Значит, аллюр три креста, Мечник, собирай манатки и людей и через четверо суток будь в Новороссийске. Там тебя будет ждать «Аделаида», ещё двенадцать часов тебе на погрузку – и вперёд, курс на Босфор, а там сам дорогу знаешь. Приказ ясен?
С трудом я удержался от того, чтобы не высказать в адрес средиземноморцев пару десятков матерных выражений, и лишь недовольно пробурчал:
– Ясен.
– Красавчик. – Генерал одобрительно цокнул языком. – Без нервов обошёлся.
– Привык уже, что судьбина и ты, как её представитель, постоянно сюрпризы подкидываете.
– Это хорошо, что привык. – Генерал достал из внутреннего кармана мундира серебряный портсигар с папиросами, открыл его и, протягивая мне, предложил: – Закуривай, ты такого табачка ещё не пробовал. С личной плантации Османа Гюнеша, босяцкий подгон как союзникам в минувшей войне.
Взяв папироску, я принюхался к запаху хорошего ароматного табака, прикурил от протянутой генералом спички и, сделав первую затяжку, спросил:
– Что от меня будет требоваться в этом походе? Приказ уже имеется?