Мяч, оставшийся в небе (Матвеева) - страница 225

На первую страницу
Это её театр передвижной!
Путь мой далёк. На всём лежит истома.
Я загрустил: не шлют письма из дома…
«Плюй ты на всё! Учись, брат, у верблюда!» —
Скажет товарищ, хлопнув по плечу,
Я же всердцах пошлю его к верблюду,
Я же — всердцах — пошлю его к верблюду:
И у тебя учиться, мол, не буду,
И у верблюда — тоже не хочу.
Друг отошёл и, чтобы скрыть обиду,
Книгу достал, потрёпанную с виду,
С грязным обрезом, в пёстром переплёте, —
Книгу о том, что горе — не беда…
…Право, уйду! Наймусь к Фата-Моргане:
Стану шутом в волшебном балагане,
И никогда меня вы не найдёте:
Ведь от колёс волшебных нет следа.
…Но караван всё шёл через пустыню,
Шёл потому, что горе — не беда.
1961

Братья капитаны

В закатных тучах красные прорывы.
Большая чайка, плаваний сестра,
Из красных волн выхватывает рыбу,
Как головню из красного костра.
Двумя клинками сшиблись два теченья,—
Пустился в пляску яшик от сигар,
И, как король в пурпурном облаченье,
При свете топки красен кочегар.
        Мы капитаны, братья капитаны,
        Мы в океан дорогу протоптали,
        Мы дерзким килем море пропороли
        И пропололи от подводных трав,
        Но кораблям, что следуют за нами,
        Придется драться с теми же волнами
        И скрежетать от той же самой боли,
        О те же скалы рёбра ободрав.
На что, на что смышлён весёлый лоцман,—
Но даже он стирает пот со лба:
Какую глубь еще покажет лот нам?
Какую даль — подзорная труба?
Суровый юнга хмурится тревожно
И апельсин от грубой кожуры
Освобождает так же осторожно,
Как револьвер — от грубой кобуры.
Мы капитаны, братья капитаны,
Мы в океан дорогу протоптали,
Но корабли, что следуют за нами,
Не встретят в море нашего следа.
Нам не пристали место или дата;
Мы просто были где-то и когда-то.
Но если мы от цели отступали,—
Мы не были нигде и никогда.
1962

Следы

Ночь напечатала прописью
Чьи-то на глине следы.
Над плоскодонною пропастью
Эхо — как пушечный дым.
Видно, прошёл тут и шёпотом
Песню пропел пилигрим;
Долго стреляющим хохотом
Горы смеялись над ним.
Тут не отделаться дёшево,
Как бы ни крался в обход:
На смех подымут прохожего
Чудища, каменный сброд!
Пусть, опасаясь предательства
Отзвуков, путник молчит;
Стук его палки в ругательства
Гулкая ночь обратит.
         Вижу, как ночь приближается
         Высохшим руслом реки,
         Но всё равно продолжается
         Песня, словам вопреки.
…Где это море? — вы спросите, —
Где этот пляшущий риф?
Где — без морщинки, без проседи —
Юный зелёный залив?
Где эти заросли тесные
В лунной летучей пыльце?
Звери да птицы чудесные?
Люди с огнём на лице?
Гибкие пальцы упрямые?
Чаши, цепочки с резьбой?
Следующая страница