Мяч, оставшийся в небе (Матвеева) - страница 255

На первую страницу
Ты всё же таки сразу —
       Не много и не мало —
Шесть мыслей получаешь!
А сколько вариантов?
       Те — вовсе бесконечны!)
      Базарная торговка
      (Попробуйте-ка с нею
      Заспорить!) вас бойчее
      «Отбреет», чем Сенека!
      (Опять — читайте выше! — базарная торговка
      Не друг для человека!)
Руссо боялся острых,
      Усаженных шипами,
Парижских язычков,
      Быстрей кофейных мельниц
Вращающихся в «свете»,
И на вопрос вопросом,
      Остротой на остроту —
      Не мог ответить сразу…
1971

Премудрая мышь

Задумала мышь в кладовую сходить, —
Хорошего сала кусок ухватить!
Опасны такие дела,
И робость воровку взяла.
Но мышь сказала:
       — Волков бояться — и в лес не гулять.
       Волконского бояться — Лесковского не знать.
       Страшиться Волковицкого — не видеть Лесовицкого.
       И пошла мышь смело,
       И украла, и съела.
Хозяйка заметила мыший разбой,
Пошла, принесла мышеловку с собой,
В ловушке оставила сало,
И мышь
В мышеловку
Попала.
Но мышь сказала:
       — Что ж…
       И на старуху бывает проруха.
       И на старушку бывает этак прорушка.
       И на старушенцию бывает прорушенция.
       Старушенченко идет —
       Прорушенченко ведет…
А к ночи Котенко в кладовку зашел,
В кладовку зашел — мышеловку нашел;
Мышенко хотел проглотить,
Но как мышеловку открыть?!
И мышь сказала:
— Ах! Не всё коту Масленица!
Не токмо к Маслову Котову прогуливаться-стать!
Забудь, Котовиков, дорогу в Масленников Посад,
Да протопчи-тко тропку теперя да в Постникову Пустынь!
По-моему, так никакому коту
Сломать мышеловку невмоготу!
И взял себе кот отпускного,
И вряд ли воротится снова…
       Радуется мышь-воровка:
       Спасает иногда, гляди, и мышеловка!
       И мышь сказала:
           — Нет худа без добра, что я сюда попала!
           Нет Худякова, — говорит, — без Добрякова!
           Не представляю, — говорит, — себе Худовецкого
           Без неизбежного (выглядывающего из-за его плеча)
           Добровецкого!
           Худыня, — говорит, — без Добрыни — не человек.
1972

Круги чтения

Читатель-чувственник, сластёна любострастный,
С губами, вроде как сосущими лимон.
Лишь похождениями бредит он, злосчастный,
Но Приключения — не восприемлет он!
       И вольный парусник, и в море путь опасный,
       Шторм, абордаж, побег — его вгоняют в сон,
       Как монотонное ворчанье дамы классной,
       Оберегающей девичий пансион.
Как едко он острил (чуть не с Вольтером вместе!)
Над добродетельностью «ангелов» и «дев»!
Потрафим; подгребём к нему пригоршню бестий,
Таких же, как он сам! Но вдруг, рассвирепев,
       Он вместе с «ангельством» пиратство отметает
Следующая страница