-Пошел ты, извращенец - с недовериями я покосилась на пальцы, выписывающие узоры на моих джинсах.
-А вот оскорблять не надо. Сам дедушка Фрейд писал, что изначально все люди рождаются бисексуальными. Понимаешь, к чему я клоню,- рука Кира опустилась ниже, поглаживая мою голую ступню.
-Убери от меня руки!- заверещала я.
Сосед отодвинулся:
-Не хочешь - как хочешь, невозмутимо усмехнулся сосед.- Между прочим, лишать себя радости сексуальной жизни вредно для здоровья.
-Ага, то-то ты не болеешь никогда.
-Ваш сарказм, Евгения Сергеевна, совершенно неуместен,- наставительно сообщил этот клоун,- Я натура впечатлительная. Могу и обидеться!
-Ха! Испугал ежика голой попой.
-В твоем положении я вообще не стал бросаться такими пословицами,- сосед кивнул на веревки,- я ведь могу буквально понять.
-Ты все, что касается секса буквально понимаешь, извращенец.
-Ты крайне непочтительная женщина,- сердито проговорил Кир,- выхода нет, будем воспитывать,- и потянулся к моей рубашке.
-Эй, жаба. Грабли убери.
-Какая - ты все-таки невоспитанная девушка, Женечка. Разве приличные девушки так выражаются? По-моему все честно. Рубашка чья? Моя. Поэтому я ее забираю Справедливо? Справедливо!
-Я и не думала, что ты такой жмот. Развяжи меня и дай пару секунд. Я верну твои обноски.
-Хе, неее...так не интересно,- усмехнулся Кир, - Знаешь эта рубашка у меня любимая. Пуговичек не много. А иногда так надо быстро раздеться, ну если ты понимаешь, о чем я...
Я с возмущение наблюдала как рука Кира, эта наглая конечность, принесшая мне кучу неприятностей за это утро, приближается к верхней пуговке.
-Убери руки, извращенец!!!!
-Первая пуговичка!
-Я прибью тебя, урод!
-Вторая!
- Ну, к чему этот детский сад?
-Третья...не дергайся, мне неудобно
-Кир, мы взрослые люди.
-Четвертая пуговка. Расслабься - на тебе еще есть джинсы. Это хорошая новость. Плохая - они мои и поэтому их постигнет такая же участь.
-Кирочка, может договоримся?
-Хе, какая сговорчивая, - ухмыльнулся Кир, расстегивая последнюю пуговку,- всегда бы так, а пока...
Взгляд Кира опустился ниже, куда в область моего живота. Секунд тридцать он просто туда таращился, а потом на его лице стала расцветать улыбка. Сосед поднял взгляд на меня, потом снова опустил на живот, опять на меня, снов на живот. Улыбался он при этом - как только щеки не порвались.
-Оказывается, вчера ночью в каллиграфии упражнялась не только ты, карамелька моя!
-О чем ты говоришь,- с содроганием спросила я. Улыбка Кира ничего хорошего не предвещала.