— Я потеряла его в эпоху Мэри, — сказала я, глядя на следующую фотографию: я, Эл и Клаудиа на Кэмденском рынке, без Бена.
— Как и все мы, — согласилась Клаудиа.
— И я о том же.
К тому времени мои родители жили неплохо — две зарплаты, один ребенок — и потому решили, что этому ребенку самое место в частной школе. Мне не хотелось уходить из прежней, но пришлось признать, что к экзаменам повышенного уровня я в ней не подготовлюсь. За учебу предстояло взяться всерьез, у меня обнаружились существенные пробелы. Прижиться в школе, которая влетела моим родителям в кругленькую сумму, оказалось непростым делом. Всю неделю я корпела над уроками, а по выходным встречалась с Клаудией и Элом (и с Беном, когда его спускали с привязи). Богатеньких одноклассников я не понимала: на уроках они дурачились, прогуливали, об экзаменах даже не вспоминали. Я словно прозрела и потому стала чаще убегать туда, где чувствовала себя комфортно, — к моим прежним друзьям. Не то чтобы я робела в новой школе, как считали мои родители, просто она меня разочаровала. Меня окружали способные ученики, гораздо способнее меня, вдобавок обеспеченные, однако они ни в грош не ставили образование — видимо, потому, что не нуждались в такой подпорке. Школу я закончила на одни пятерки, но друзей так и не завела. Родители правильно сделали, что отдали меня туда — отличным отметкам я обязана и независимостью, и роскошной квартирой, но иногда я до слез жалею, что нас разлучили.
— А вот этот помнишь? — Клаудиа указала на Бена, снятого в больнице, с ногой на вытяжке. Эл сочувственно склонился над ним.
Я кивнула. Когда это было? Летом после сдачи экзаменов повышенного уровня. Тем самым летом, когда мы вчетвером собирались во Вьетнам. Бен взял отпуск, с сентября ему предстояло выйти на новую работу, получше прежней. Слава богу, к тому времени роман с Мэри был уже на излете, и все мы надеялись, что поездка его добьет. Но она сорвалась. За неделю до вылета Бен сломал ногу. Я была с ним, когда это случилось. Я вгляделась в неулыбчивое лицо Бена, перевела взгляд на его ногу. Этот перелом испортил мне чуть ли не всю жизнь. Но это уже другая история.
* * *
Клаудиа потянула меня за рукав. Я поднялась наверх, где она вручила мне одну из старых рубашек Эла, и я послушно надела ее. Правда, я думала, мне дадут передничек с вышитым именем.
Я красила лоскутки одеяла в зеленый цвет, Клаудиа разрисовывала красный почтовый ящик. Мы настроили радио на «Мэджик-ФМ», открыли окно и пели любимые мелодии, водя кисточками.
— Эл надолго в Сингапур? — спросила я Клаудиу, самозабвенно поющую «Останься» в унисон с «Сестрами Шекспира».