На следующий день у Бена вдруг нашлись дела, для которых мое присутствие не требовалось. Меня оставили одну. Бросили на произвол судьбы, и я растерялась и запаниковала. Обзвонила одноклассников и устроила общий сбор в парке. Дальше был пикник, фрисби, теплое вино и остывшие сосиски, но я думала только о руке Бена в моей руке и о том, что я хотела его, а он меня — нет. В тот вечер я вернулась к себе домой, а не к Бену, хотя ноги сами несли меня совсем в другую сторону. Мама еще не спала, она позвала меня в гостиную.
— Все в порядке?
— Да, а в чем дело?
— Бен звонил. Я думала, ты с ним.
— У него были дела, а я встречалась с одноклассниками.
— Раз он звонил, значит, волновался.
Я сделала недоуменный вид:
— Сейчас позвоню ему, узнаю…
С тех пор мне часто приходилось разыгрывать недоумение.
В те времена мобильников у нас еще не было. Я набрала домашний номер. А чего он ждал? Что я весь день проторчу дома?
— Ты где?
— Дома.
— А-а.
И это все? А дальше?
— Я же не знала, надолго ты ушел или нет.
— Только заполнить анкету на новой работе, я же тебе говорил.
Неужели? Выходит, я просто слишком обидчивая? И непонятливая? Почему я сочла предательством уход на пару часов?
— Прости, значит, я не так тебя поняла. Я думала, тебя не будет весь день.
— Ничего. Если у тебя все хорошо…
— Прекрасно.
— Правда?
— Да. А у тебя?
— Ага.
— Ладно, завтра поговорим.
— Ладно, — повторил он.
Я повесила трубку и застонала.
На обратном пути мы решили срезать угол и пошли по узкому темному переулку, в дальнем конце которого горел единственный фонарь. Наши шаги гулким эхом отдавались от высоких стен, мы молча шагали к лужице желтоватого цвета от фонаря. Что-то заставило нас остановиться — шум? Интуиция? Кто знает. Но почему-то мы повернулись лицом друг к другу. Видимо, все дело было в переулке, похожем на туннель. В нем казалось, будто мира не существует вовсе. Нет никакой Мэри. Нет четырех друзей и больших надежд. Есть только Бен и я. Наш мир. Сотворенный за четыре дня, которые мы провели вдвоем.
— Что происходит? — спросил он.
— Не знаю.
— Я схожу с ума.
— Я тоже, — выдавила я.
— И что нам теперь делать?
С чем? Мы не могли даже произнести вслух, о чем идет речь. Я хотела, но не смела заговорить. Боялась испортить все, что у нас есть. Бен шагнул ко мне… К чему может привести один поцелуй? Правильно, к следующему. И так далее. Надолго? Нам по восемнадцать лет. Вряд ли на всю жизнь. В конце концов мы расстанемся и неизбежно погубим нашу дружбу. Меня охватила паника, и вместо того, чтобы притянуть Бена к себе, я оттолкнула его.