— Господин Савельев? — услышал я знакомый и уже ставший родным женский голос с акцентом. — Мы получили вашу работу. Хочу вас поздравить! Решением аттестационной комиссии вы приняты на должность ведущего инженера в Бюро научно-технических проблем авиации и космонавтики.
Слова застряли у меня в горле. Я силился что-то сказать, но только кряхтел, словно висел вниз головой и чесал между лопаток. Куда я принят? На какую должность?
Все происходило словно во сне. Мой мозг не был способен оценить глубину и масштабность предложения, пришедшего из далекой страны.
— Аллоу! Господин Савельев! Вы слышите меня?
Я откашлялся и с трудом произнес:
— Да…
— Мы готовим вам вызов. Затраты на перелет будут компенсированы. НАСА обеспечит вас достойными условиями для проживания…
Ощущение запредельного восторга медленно отпускало, словно я выиграл автомобиль, но для его получения требовалось быть негром.
— Скажите, — вымолвил я. — А деньги?
— Да, конечно! Я не сказала вам самого главного! — рассмеялась женщина. — Ваше ежемесячное жалованье будет составлять двадцать тысяч долларов. Кроме того, НАСА выплачивает премиальные по итогам работы…
— Вы меня не поняли, — мягко перебил я. — Меня интересуют восемьсот тысяч, о которых вы как-то упомянули в письме.
— Конечно, конечно! — громко и возбужденно заверила женщина. — Этот пункт нашего контракта остается в силе. Восемьсот тысяч долларов вы получите через две недели после вступления в должность. Таков закон…
Я опустился на пол. Руки дрожали. Горло сдавила судорога. Я чувствовал, что из моих глаз вот-вот польются слезы.
— А-а-а… А разве никак нельзя получить эти деньги, не вступая в должность?
— Это невозможно, — с американской доброжелательностью отказала женщина. — А что, собственно, вас беспокоит? Разве в России вам предлагают более выгодные условия работы?
— Нет, я не могу сказать так, — неуверенно пробормотал я, — но дело в том, что я не планировал переезжать в Америку. Я был уверен, что вы просто купите мою работу, а деньги переведете в какой-нибудь банк.
— Как вам сказать, чтобы вы правильно поняли меня, — ответила женщина. — Ваш труд сам по себе не представляет особой ценности. Но он характеризует вас как исследователя и ученого, определяет ваши мыслительные потенции. Нам не нужна эта работа без вас. Мы хотим купить ваш ум. Мы должны иметь уверенность, что вы будете работать только на благо США.
Это было мое Ватерлоо. Я потерпел чудовищное поражение. На пути к моей цели, до которой, казалось, уже можно было дотянуться рукой, вдруг выросла непреодолимая преграда. И никакая, даже самая гениальная афера не могла эту преграду разрушить. Потому что расчетливым и дальновидным американцам были нужны не бумажки с формулами, не разработки в соответствии с методом Сницаря. Им были нужны мозги, которые работали бы на благо США. Но переставить себе мозги Чемоданова я не мог ни за какие деньги.