Услышав об этом, отец Михаил стал грозить мужчинам пальцем, гневно приговаривая:
— Грешите! Грешите и не каетесь! Вот Господь и срывает кровлю с домов ваших! Опомнитесь, вернитесь в храм Божий!
Но тут появился вездесущий дед Филька и прошамкал:
— Так это, батюшка, при всем уважении к вере, кровлю-то у одного вас в городе сорвало.
Строитель отец Михаил был никакой. Помощи не просил, все делал своими руками, а поэтому дом свой срубил абы как. Сколоченный сикось-накось, скрипящий крыльцом и свистящий чердаком, он был бельмом на глазу города. Немудрено, что ураган, прилетевший к нам, первым делом приметил эту покосившуюся халупу, стоявшую у самой церкви.
Между делом, отстраивая дом заново и кладя бревна в уцелевший остов, священник восстанавливал и вверенный ему храм. За долгие годы штукатурка осыпалась, обнажилась кирпичная кладка, купол потускнел, крыльцо прогнило. Церковь никому не была нужна до тех пор, пока не появился отец Михаил. В райисполкоме его просьба о вспоможении не была услышана, и тогда он принялся за работу в одиночку. Помогали ему только жена, двужильная, истерзанная жизнью Ма, да сын Мишка.
Но после урагана, который народная молва тут же окрестила бомбардировкой Херувима и Накосяки, православные старухи словно очнулись от долгого сна. В храм потянулся народ. Нашлись добрые люди, которые видели старания отца Михаила. Они отстроили заново и церковь, и дом священника. Этот дом и теперь, когда я сидел на крыльце, пах стружкой и древесным соком.
— Так кто — мы? — допытывался отец Михаил. — Ты и еще кто?
Мне это показалось нечестным. Ему должно быть хорошо известно, что горожане настроены против цыган. Наверное, он прочел мои мысли или посчитал, что хватит надо мной насмехаться.
— Господь создал нас всех одинаковыми. — Священник посмотрел на меня своими узкими глазами, очень непохожими на мои. — Мы — плоть от плоти Христа, кровь от крови его. Он учил нас доброте и миролюбию. Возненавидев человека, ты примешь от него те же чувства. Люди услужливо стараются походить на те образы, которые ты с них рисуешь. — Он помолчал, посмотрел в сторону реки и продолжил: — Цыгане не сделали ничего скверного. Они появились на свет так же, как я или ты. Как мы все. Матери рожали их в тех же муках, в каких наши производили на свет нас с тобой. Лихих людей искать не нужно, они проявляют себя сами. Дурными поступками, сразу. Нельзя считать, что все они относятся к какому-то одному народу. Как и люди благородные, таковые встречаются и среди цыган, и среди русских, и среди китайцев. Так за что же ненавидеть цыган? Только за то, что они, как и мы, люди? За то, что мы похожи на них?