Иварс молчал. Конечно, он понимал, что Викторас прав. Он был чертовски прав, как никогда прав. Но что можно было предпринять? В разговоре возникла пауза. Иварс выпил последний глоток уже остывшего кофе. Двое старых друзей, коллег и соперников одновременно, сидели друг напротив друга в глубоких кожаных креслах и молчали. Викторас чувствовал себя неловко:
— Прости, Иварс, не хотел задевать тебя за живое.
— Нет, Викторас, всё в порядке, я рад видеть тебя, и ценю то, что ты откровенен со мной, — Иварс многое бы отдал сейчас за то, чтобы вдруг в кабинет постучалась Айта и спросила, не принести ли ещё кофе. Но Айта была занята своими делами, и, судя по всему, не хотела мешать происходившему в кабинете разговору. Она давно привыкла к визитам разных странных личностей, многих из которых Иварс знал еще с университетских лет, и усвоила железное правило: если мужчины говорят о литературе и вообще о чём-либо, то их лучше не беспокоить.
Лиепиньш ушёл через полчаса. Иварс долго стоял на пороге офиса и смотрел вслед, даже тогда, когда внизу хлопнула дверь.
— Айта, если меня будут искать, то скажи, что я работаю, — резко бросил Иварс, — Дай мне ключ от квартиры… той…
— Что с тобой?
— Я в порядке, Айта, в порядке, просто мне надо побыть одному и кое-что найти в библиотеке. До вечера!
В этот момент Иварс осознал, что с момента убийства Анны впервые едет в квартиру, где она жила с Айтой и где в комнатах, в коридоре и даже на кухне на стеллажах теснились книги, собранные им ещё в юности. Проза, поэзия, критика — как давно он не прикасался к этим корешкам.
Иварс старался не думать, что там, в соседней комнате была убита Анна. Хотя Айта приложила все силы и мужество для того, чтобы стереть следы того страшного дня — даже серый линолеум был застелен непонятно откуда взятым старым ковром — сам дух смерти чувствовался повсюду.
Тишину разбил скрип стремянки — Иварс приставил её к этажерке, пытаясь дотянуться до самой верхней полки, книги на которой буквально касались потолка.
— Сколько же здесь пыли, — произнес про себя Иварс, — Это Быков, Бродский.… Где же Белшевица?
Потом вспомнил, что, вероятно, переставил эти книги на полку в другую комнату, которую занимала Анна. Заходить туда не хотелось. Иварс шагнул к двери и слегка толкнул её вперед. Перед ним на полу на том самом месте лежала Анна. Боже! — прошептал Иварс. Он дернул дверь за ручку на себя, через секунду снова её открыл. Пол был застелен ковром, мебель была переставлена — и если бы тот самый молодой полицейский сейчас пришёл сюда, то он бы точно не узнал места происшествия.