Оливия старалась не думать о Сэмюэле, все время подыскивала себе занятия, переделала массу полезных дел, но размеры хижины не позволяли игнорировать присутствие больного, да и приходилось проявлять о нем заботу. Она следила за его выздоровлением со смешанными чувствами. Ее вроде бы должна была радовать возможность избавиться от докучливого пациента; однако девушка сознавала, что на сердце у нее станет пусто, когда Сэмюэль уйдет.
Однажды после завтрака Сэмюэль поднялся, потянулся и напряг мускулы левой руки. Боли в боку почти не чувствовалось, и вот уж несколько дней рану не пришлось перевязывать, что вселяло надежду на полное выздоровление.
— Боже! У меня все тело чешется, как у медведя после зимней спячки, — воскликнул полковник.
— Да и по запаху вы напоминаете медведя, — не удержалась Оливия.
Глядя на них, сидевший за столом Микайя звучно шлепнул себя по бедру и сказал:
— Ну, если бы вы все еще были без сознания, Искорка бы вас тут же вымыла.
— Думаю, полковник теперь способен помыться сам, — вмешалась Оливия, прошла к полке с припасами и достала кусок мыла. — Держите. — И бросила мыло Шелби. — Пойдите к ручью и помойтесь. День сегодня теплый, а Микайя вас доведет.
Сэмюэль поймал мыло левой рукой на лету, усмехнулся и сказал:
— Сам дойду. А бритву у вас можно попросить? Я оброс до неприличия. Пора принять человеческий облик.
— Бритье — чистая потеря времени, — ворчал Микайя, доставая бритву. — Впрочем, если бы и мне было что показать, я бы тоже, может быть, побрился, а так лучше ходить с бородой.
«Упрямец», — осудила Оливия полковника, отказавшегося от помощи Микайи, который, видя, что в его услугах не нуждаются, отправился проверять силки, расставленные на зайцев. А Сэмюэль надел мокасины, которые приобрел для него хозяин хижины в селении осагов, и неспешно побрел к реке. Глядя ему в спину, девушка сердито пробормотала:
— Сам будет виноват, если упадет в речку и утонет.
А перед глазами стоял Сэмюэль, обнаженный, плещущийся в прозрачной воде. Естественно, Оливия много раз видела его таким, но то было, когда он находился без сознания, метался в горячечном бреду. У нее тогда не было времени и сил любоваться великолепным мужским телом. Теперь — другое. С тех пор как он пошел на поправку, девушка все больше и больше отдалялась от него, старалась как можно меньше времени проводить в хижине, помогая Микайе и не желая наблюдать, как Шелби набирается сил, а значит, скоро уйдет от них.
— Надо пойти и заняться делом, а то совсем с ума сойду, — сказала себе Оливия, подхватила плетеную корзинку и отправилась собирать яблоки. Яблочный пирог на ужин будет весьма кстати; помнится, она недавно видела несколько румяных плодов, оставшихся на деревьях у кромки леса вниз по течению от ручья, где будет купаться Сэмюэль. Наполнив корзину, девушка собралась в обратный путь, но задержалась, услышав доносившиеся со стороны реки плескание и пофыркивание.