В данный момент Парди беспокоила не столько бесследно пропавшая девушка, сколько груз оружия и виски, обещанный Вескоттом и до сих пор не прибывший к месту назначения. Как не раз случалось в прошлом, проклятый торговец не доставил товар в срок. Англичанин злился, но был вынужден ждать и надеяться. Ничего другого не оставалось. Он взглянул на реку, увидел, что к берегу пристала лодка, откуда вышли три человека, и отвел глаза. Новые гости форта его мало интересовали. Скорее всего охотники с грузом пушнины, которую они рассчитывают сбыть в Сент-Луисе. С другой стороны, делать все равно нечего, а эти люди прибыли с верховьев реки и вполне могли что-то слышать о рыжей девице.
С этой мыслью Парди медленно встал, пригляделся к вновь прибывшим и сразу заметил, что троица не совсем обычная. Первым шел высокий черноволосый мужчина с гордо вскинутой головой, руки его были стянуты сзади веревкой. Лицо и осанка пленника показались знакомыми, кого-то он напоминал. «Так это же Шелби!» — осенило англичанина. Теперь он стал внимательно изучать спутников полковника. За его спиной возвышался гигант, настолько обросший волосами, словно не брился со времен восстания американцев против англичан, а между двумя рослыми мужчинами затерялась тонкая женская фигурка.
Тут на солнце сверкнули огненно-рыжие волосы. Англичанин расплылся в улыбке. Итак, кажется, можно решить сразу две проблемы, но действовать нужно крайне осторожно. Парди проскользнул в ворота форта и спрятался в густой тени возле церквушки отца Луи.
— Не пытайтесь меня отговаривать, — упрямо твердил Микайя, проходя через ворота.
— Я только пытаюсь объяснить вам, что священник не станет совершать брачный обряд под дулом ружья, — с не меньшим упорством возражал Сэмюэль. — Даже если он пойдет у вас на поводу, такая церемония все равно не будет признана законной.
— Это не будет настоящим обрядом, — вставила Оливия.
— Не морочьте мне голову. У нас принято считать брачный союз законным, если священник все сделает как надо и скажет нужные слова. А всякие разговоры о насилии — пустая болтовня, — отрезал Микайя. Остановившись у двери церквушки, он сурово посмотрел на Сэмюэля: — У вас есть выбор. Вы можете войти в церковь со связанными руками и будете выглядеть, как гусь, которого откармливают перед Рождеством, либо дадите мне слово вести себя, как положено настоящему мужчине, и тогда я вас развяжу.
Напоминание о «настоящем мужчине» попало в цель. В последние два дня Шелби скулил, как нашкодивший школьник, пытающийся увильнуть от наказания. Однако великан непоколебимо стоял на своем. В соответствии с его простым кодексом чести проступок полковника считался смертным грехом, и Микайя намеревался проследить, чтобы справедливость восторжествовала.