— Тетя Феня, — взмолилась Даша, — я же не хотела этого.
— И не оправдывайся, обе мы одинаково виноваты. Загубили лошадь — и все.
Снова обращаясь к Юре, женщина продолжала рассказ:
— В дороге Ласточка отставать стала, но шла. А сейчас совсем легла, видно невмоготу стало. Как с ней быть? Что с ней делать?
— В колхоз отдать, в Петровки! Тут не больше трех километров. Они возьмут, — сказал Юра.
— Мы знаем, что возьмут — колхоз колхозу всегда поможет, да как туда доставить? Она с трудом поднимается и снова ложится. Я вот и приходила к вам, думала, нет ли кого из старших, хотела попросить у вас оставить ее дня на два, дать ей отдохнуть малость, и чтобы потом свели в колхоз.
— А к нам на двор она пройдет?
— Сюда-то как-нибудь доведем, тут совсем рядом.
— Давайте, ведите, — решительно сказал Юра. — Я сам буду за ней ухаживать, пока поднимется. Вы ведите Ласточку, а я пойду место приготовлю в дровянике.
— А домашние не будут тебя ругать? — спросила Даша.
— Нет, мама ничего не скажет. Я же оставлю ее ненадолго, пока немного поправится.
Юра помчался к себе на двор, открыл дровяник, разобрал в нем немного, постелил на полу соломы, как это делал для коровы, положил к стенке охапку свежего сена.
Пока он возился в дровянике, тетя Феня и Даша ввели во двор понуро опустившую голову Ласточку. Это была высокая лошадь, и Юра с беспокойством подумал, пройдет ли она в дверь дровяника. Но все обошлось благополучно. Ласточка, как только ввели ее в дровяник, легла.
— Тетя, а почему ее назвали Ласточкой? — спросил Юра.
— Уж очень она резвая была жеребенком, быстрая, как ласточка. За это ей и кличку такую дали, — ответила тетя Феня.
Когда уже собрались уходить из дровяника, Даша наклонилась над лошадью, погладила ее шею и прошептала:
— Ласточка, моя Ласточка.
Потом быстро поднялась и, не глядя ни на кого, зашагала со двора к табуну.
Юра понял, что Даше очень тяжело, что ей больно расставаться с лошадью.
Тетя Феня записала адрес Юры и Петровского колхоза, оставив, в свою очередь, адрес колхоза, куда направлялся табун. Уходя, она крепко пожала Юре руку, как взрослому, и сказав, что как только доберутся до места, она напишет ему, просила немедленно ответить, как здоровье Ласточки.
— Немцы все равно долго не удержатся, — сказала она. — А мы, когда будем вертаться домой, заберем Ласточку, если останется жива-здорова.
Через несколько минут дорога запылила: табун двинулся дальше.
Вечером, после ужина, когда уже собрались ложиться спать, Юра сказал матери:
— Мама, а у нас в дровянике лошадь.
— Какая лошадь? — удивилась мать. — Чья?